Вывалившись в проход, он осторожно выполз в отсек, где оставил Сади. Девушки не было.

– Доктор!
– позвал хрипло.

Глупо, конечно, но не позвать он не мог. Здесь и спрятаться-то негде. Дыр тоже не видно. Корпус измят, хорошо измят, но все же сохранил целостность. Двери плотно закрыты. Значит - вывалиться не могла. Остается одно... От того места, где в последний раз Макс видел сидевшую Эванс, шел кровавый след. Неявный, оттого он сразу не бросился в глаза. След тянулся к двери, за которой находился отсек, где предназначалось находиться ему - Максу.

Панель управления дверью работала, а на небольшой экран выводилась информация о статусе некого объекта, подвергшегося процессу стабилизации. Большая часть значков и диаграмм ни о чем Максу не говорила. Насторожила мигающая красная надпись: 'Внимание! Состояние объекта критическое. Требуется срочная вентиляция легких!'

– Доктор!
– снова позвал Макс и с силой ударил в закрытую дверь.

Та не поддалась.

Краем глаза заметил на панели управления горящую желтым надпись: 'Экстренное завершение процесса'. Не раздумывая, нажал на нее.

Послышалось громкое шипение стравливаемого воздуха - и почти тут же грохот упавшего на пол тела. Спустя несколько секунд дверь отошла в сторону, но так и не открылась полностью. Ухватившись руками за ее края, Макс резко дернул на себя створку. В стене раздался пронзительный скрежет, что-то хрустнуло - и дверь поддалась.

Макс шагнул в небольшой отсек. На полу лежала доктор Эванс. Выглядела она хуже, чем до инъекции сыворотки. С бледного лица смотрели глубоко запавшие глаза, рот беззвучно раскрывался, словно у выброшенной на берег рыбы. Но жива - это главное!

– Говорить можешь? Что с тобой? Что сделать?

Девушка дрожащей рукой указала на свое горло, потом покачала головой.

– Не можешь дышать?

Кивок и указание рукой куда-то за стену.

Макс выглянул из отсека, скользнул взглядом по стене. Действительно, прямо под сенсорной панелью открылась ниша, из которой выдвинулся поддон с несколькими препаратами и маской, напоминающей респиратор. Не тратя времени на вопросы, он просто вырвал поддон и поставил его перед доктором. Девушка схватила маску, кое-как натянула ее на лицо, открыла клапан, от которого отходила длинная трубка. Ее лицо почти тут же утратило выражение чрезмерного напряжения, плечи ссутулились.

– Что-то еще?
– спросил Макс.

Сади замотала головой, закрыла глаза.

Что ж, пусть приходит в себя. Макс вышел в основной отсек, осмотрелся. На полу лежало тело пилота - во время приземления его выбросило из кабины. Широко распахнутые глаза смотрели в потолок, на лице застыло выражение крайнего удивления. Макс знал, в Республике существует версия, что человек, захваченный под влияние скарабеев, способен вновь вернуть себе разум в одном единственном случае - перед собственной смертью. При виде удивления на лице пилота, в это невольно верилось.

Сколько людей еще должно погибнуть, прежде чем его оставят в покое?!

Лицо Макса исказилось злобой, кулаки сжались. В груди клокотала ненависть ко всему этому миру, который превратил его в чудовище, в зверя, борющегося с жаждой убийства. Сколько он еще сможет бороться?

Неожиданно взгляд зацепился за кобуру, расположенную на правом бедре пилота. Макс склонился над мертвым телом. Пистолет с единственной обоймой. Оружие, годное разве что застрелиться. Это не крупнокалиберные стволы Кондоров, а так - никчемная игрушка, максимум на что годная, так это завалить пару костяных гончих. Да и то при большой удаче. Смысл в таком оружии? С винтовкой было бы хоть какие-то шансы...

Макс резко поднялся, прошел к ящику, где недавно нашел аптечку. В Республике не могли оставить своего солдата с одним никчемным пистолетом. Быстрый осмотр отсека принес плоды. Рядом с ящиком, в стене, обнаружилось хранилище оружия. Облегченная штурмовая винтовка с парой магазинов. Конечно не то же самое, чем вооружены пехотинцы, но куда серьезнее пистолета. Жаль - скудно с боеприпасами.

Больше здесь искать нечего, самое время познакомиться с окрестностями.

Макс подошел к разбитой при побеге панели управления дверьми: не работает, чего и следовало ожидать. Но сами двери сильно вогнуты, зияют щелями - явно выскочили из фиксаторов.

Несколько сильных рывков - и одна створка практически без сопротивления вывалилась наружу. Отсек наполнился свежим воздухом. Макс вздохнул полной грудью. Вот она - свобода. Иди на все четыре стороны, пока не сдохнешь от голода или тебя не пристрелит один из патрулей Республики.

Вертолет лежал, уткнувшись носом в мягкую бурую породу, похожую на подсохшую глину. Макс спрыгнул с подножки Немезиды и, увязая в пружинящей под ногами почве, обошел кругом потрепанную машину. Винтовку и пистолет он взял с собой.