Богаев хитро покосился на Веронику, но та не смутилась, прямо смотрела на Ивашуру, как бы давая понять, что ничего особенного в ее интересе к отдельным специалистам нет.

— Вы становитесь ворчуном, — сказал Ивашура. — Сами предложили мою кандидатуру в начальники экспедиции, а теперь каетесь? С удовольствием уступлю кресло, тем паче, что оно и мне не дает возможности заниматься наукой.

— Ну конечно. А кто ходил к Башне, рискуя… — Богаев посмотрел на Веронику и понял, что сказал лишнее.

— Вот-вот, — оживилась та. — Расскажите, Игорь, пожалуйста.

Ивашура посмотрел на часы.

— Это вам расскажет и Миша Рузаев, а я сейчас буду проводить перекличку, сверять планы на завтра. Подождете?

— Непременно.

— Михаил, — позвал Ивашура. — Подойди на минуту.

— А я пошел спать. — Богаев вздохнул, сунул платок в карман. — Старик я еще молодой, но разве за ним угонишься? — кивок в сторону отошедшего Ивашуры. — Вырос парень, далеко пойдет, вот помяните мое слово.

Через час Ивашура закончил вечернюю перекличку с руководителями научных отрядов и оставил Рузаева в штабе дежурить вместе со сменой радистов. Сам же оделся, помог одеться Веронике, и они вышли из комнаты в ночь.

Лес со стороны дороги глухо шумел под усилившимся ветром. Звезд не было видно, небо казалось закрытым облаками. Башня почти не выделялась в темноте, но, приглядевшись, можно было рассмотреть странную темно-вишневую стену, нереальную своими размерами, однотонностью и цветом. Аналогий этой стене подобрать было невозможно — ничто на Земле не соответствовало ей, не походило на нее даже отдаленно. До Башни было около двенадцати километров, и все же она загораживала треть небосклона, исчезая в низких, быстро несущихся облаках.

Мороз был нешуточный, с ветром, Ивашура заботливо поправил воротник шубки спутницы, и они медленно побрели по скрипящему утоптанному снегу к «жилому кварталу» экспедиции. Сквозь шум леса доносился равномерный стук дизеля, дающего свет и жизнь всему лагерю, взревывал вездеход, по дороге прошел трактор с волокушей.

На стене Башни под самыми облаками вспыхнул круглый желтый зрачок, помигал, светлея, и погас.

— Красиво, — сказала Вероника, не сводя глаз с темно-вишневой полосы. — Что это было? «Глаз дьявола»?

— Вы уже неплохо ориентируетесь в нашей терминологии.

— Просто все настолько неординарно, что запоминается сразу. Кстати, вас снова ждут журналисты, им не все ясно.

— Вот как? Старые знакомые?

— И старые и новые. Приехали корреспонденты центральных газет и журналов. Многих я знаю по работе.

Ивашура замедлил шаг, задумался на несколько секунд.

— Знаете что, давайте посмотрим на Башню сверху. Вы ведь, наверное, еще не видели ее в таком ракурсе?

Вероника посмотрела на него удивленно, в глазах отразился свет окон ближайшего домика.

— А можно?

— Разве я не начальник экспедиции?

Вероника засмеялась.

— Богаев назвал вас «волюнтаристом с докторским дипломом», и он прав, по-моему.

— Конечно,прав, я волюнтарист, даже анархист, если хотите, но, к счастью, обладаю обостренным чувством риска: знаю, когда можно рисковать, а когда нет. Как видите, пока я не ошибался.

— Потому и в «зону ужасов» пошли, что предполагали благополучный исход «разведки боем»?

— Не предполагал — знал. Не верите? Ей-богу, не вру! Со мной ничего не может случиться, пока я держу свое бытие в прогнозируемом русле.

— А вы не хвастаетесь часом, «волюнтарист»?

Ивашура улыбнулся.

— Есть немного, из желания понравиться. Итак, летим?

— Летим! — без колебаний ответила девушка. — Только сообщите все же о своем решении Богаеву, я его почему-то побаиваюсь. И вообще как-то странно: директор Центра и вдруг — заместитель своего подчиненного… Вы не находите?

— Нет, все закономерно.Богаев стар, через год уходит на пенсию, да и сердце у него слабое, а тут забот невпроворот.

— А как вы с ним в Центре уживаетесь?

— Нормально. Я его уважаю, он меня, надеюсь, тоже.

— Я слышала обратное…

— Чепуха! — Ивашура начал сердиться. — Просто был случай, когда я оказался прав, а он нет. Но я сказал правду: мы уважаем друг друга. Еще раз спрашиваю…

— Да лечу, лечу, не сердитесь, Игорь. — Вероника взяла Ивашуру под руку. — Не хотелось бы пилотов беспокоить.

— Пилотом пойду я. Постойте минуту, я предупрежу Михаила. — Ивашура бегом отправился назад к штабному домику и вскоре вернулся. — Все, идемте.