– А как определить заразный таракан или нет?- не унимался с расспросами недоверчивый жилец.

– Я должен взять образец.- С этими словами Риг стал доставать рабочие перчатки из кармана.- У вас есть банка?

– Бутылка подойдет?

– Ну, если нет банки, значит подойдет.- Пожал плечами Риг.

– Пойдемте.- Пригласил их войти Александр Грибоедов.

Внутри был довольно приятный ремонт. Не самая дешевая медаль. Квартира явно была холостятская. Жилец проводил псевдо-работников администрации на кухню и показывал Феде все углы, где могли прятаться тараканы. По его словам тараканов он видел только пару штук на кухне, поэтому дальше кухни он их не повел. Потом ненадолго отошел по коридору и через секунда принес бутылку из-под минералки. Риг в поисках тараканов не участвовал, он больше осматривался стоя в дверях.

На плите стояли две кастрюли: недоеденные кастрюля с покупными пельменями и кастрюля с чистой кипяченой водой. Посуды стояла, в основном, на стеклянном, приятного вида, столе. По полу была раскидана шелуха от семечек. В коридоре валялась другая бутылка. Стены были в мерзких на вид подтеках.

Примерно через пятнадцать минут Федя подытожил, что тараканов не нашел и они собирались уже уйти, как вдруг жилец каким-то ловким движением руки, что-то смахнул с полки и закрыв крышку принесенной им бутылки протянул им мертвого таракана. Федя передернулся, но бутылку вынужден был принять. Потом раскланявшись, словно сбегая, он вышел, и они оба удалились из квартиры Александра Грибоедова.

День второй.

Новый день начался с уже знакомого офиса оформленного под класс средней школы. Виктор, Риг, Федор, Иван и Фрэнк уже дожидались следующего этапа собеседования. Все они были разносторонние, все не глупые, целеустремленные, находчивые, упорные. И хотя они были соперниками, то, с какой стороны они успели друг друга узнать и, то, сколько у них было общего, заставляло их уважительно относиться к друг другу. Легко соревноваться с достойным противником, трудно соревноваться с собой. Лучше выбрать противника по-достойней и отбросить раздирающие тебя противоречия в стороны.

С небольшим опозданием в класс вошла ”учительница”.

– Здравствуйте.- Настроение у нее было видимо приподнятое.- Сегодня у нас второй этап собеседования. Все этапы направлены, прежде всего, на то, чтобы раскрыть грани вашей личности, но этот этап особенно важен.- Она впервые говорила в их присутствии с участием, и, пожалуй, первый раз она улыбалась. Смущенно улыбалась.- Все вы знаете, что такое любовь.- Она сделала непринужденный жест в их сторону, которые обозначал, что она отметает любые возражения по этому вопросу.- Знаете, знаете. Я читала ваши досье.- “Ученики” замерли в ожидании.- Так вот, сегодня вы должны сделать акт любви в мою честь. Представьте, что каждый из вас в меня влюблен. Я буду сегодня в роли вашего зеркала. То есть, насколько сильно вы полюбите меня, настолько же сильно я отвечу вам взаимностью. Победит тот, с кем у меня будет наиболее сильная и чистая любовь.- Тут она даже покраснела.- Начнем с вас Федор.- Она привстала, опершись локтями на свой стол, и потянулась к Федору. Тот в свою очередь, несколько не растерявшись, встал из-за стола и, опершись на одно колено, со всей возможной помпезностью изрек свае признание.

– Дорогая, я давно пытаюсь это скрыть от тебя, но моим чувствам не может быть конца, посему я не вижу возможности себя больше оправдывать и молчать о своих к тебе чувствах. Я помню... это началось, когда я впервые увидел тебя. Ты зашла в кабинет и раздала нам анкеты для заполнения. Я тогда не мог оторвать взгляд от летящего по офису ангела, независимого, сильного и поразительно прекрасного. ТЫ взбудоражила все мои мысли. В первый день я не мог выкинуть тебя из головы. Ты была как нерушимая головоломка в моих мыслях. Твой образ таил в себе, что-то не непознанное и загадочное. Что-то не уловимое взору и проникающее в самую глубину сердца. На второй день все, о чем я мог думать это о том, что ты сидишь напротив меня. Просто сидишь, рассказываешь нам о собеседование, а я так и не решился к тебе подойти. Но больше так не будет. Отныне я буду заботиться о тебе. Я укрою тебя от всех невзгод и тягот жизни, как физических, так и внутренних. Я буду оберегать тебя от всего. Я буду любить каждый сантиметр тебя во сне и на иву. Я люблю тебя и буду любить вечно.- Фрэнк закончил, но не отрывал взгляда от завараженной учительницы и других обитателей класса. Они смотрели друг другу в глаза, в которых читалась, какая-то удивительная близость. Любые барьеры между ними сейчас были разрушены, потому что не может ничего помешать такой сильной и всепоглощающей любви. Наконец “учительница” вышла из сна и подитожила, улыбаясь и смущаясь.

– Как проникновенно. Я ваша Фрэнк.- Она сказала это хоть и смущенно, но именно ему и бес всяких шуток, что почему-то поразило всех, включая самого Фрэнка. Потом она о чем-то задумалась и стала рисовать на своем столе пальчиком. Наконец она предложила перейти к следующему, но выглядело это как-то не естественно. Ее мысли видимо были далеко не здесь. И это было уже ни так, как когда она с обычным пренебрежением объясняла им условия следующей части собеседования. Это была эйфория души.

Следующим была очередь Иван Калятка. Претендент на сердце дамы вышел к доске, и рассеяно смущаясь и отворачиваясь, достал исписанную бумажку и начал читать вслух, ни заглядывая в бумажку. Он читал с таким жаром, выдыхая на каждую точку, что можно было выдать это за временное сумасшествие. Либо он был хороший актер, либо он и, правда что-то должен был к ней чувствовать.

***

Ты прекрасна и умна.

Деловита и сложна.

Холодна и чуть жестка.

Обожаема трудна.

Ты так женственна и мило,

Улыбаешься любя.

Ты так сильно и красиво,

В бой ведешь свои войска.

Ты чудесна и спокойна,

Тиха думаешь одна.

Ты безмолвна и строга,

Когда делаешь дела.

Только ты мне так нужна.

Только ты мне так близка.

Только ты мне так тепла.

Только я люблю тебя.

***

Мир в сон погрузиться и природа уснет.

Лунная ночь нас вдаль унесет.

Свет наши любящие тела обнажит,

Тихо вокруг, словно воздух дрожит.

Губы познают твой вкус в сотый раз

Жаркое пламя затопит нас.

Все словно спит и природа молчит.

Время как будто нам в душу глядит.

Ты будешь вновь и вновь повторять

Нервно любовью моею играть.

Мы не очнемся от этого сна.