Сначала я осмотрела окна, потом – пространство между зданиями. На каждой двери висели плакаты со Статутом. Даже дождю не удалось смыть их с дерева.

– Там!

Шон показал вперед на дорогу, где на желтой центральной линии стояла одинокая фигурка. Не успела я его остановить, как он уже бежал, и, в последний раз посмотрев вокруг, я последовала за ним, не отрывая глаз от домов. Подбегая, мы увидели знакомую шатающуюся походку и два серебристых костыля.

Не замедляя бега, Шон стащил Ребекку с дороги. Она коротко вскрикнула от удивления, а потом стала бороться с ним и свалилась в мокрую траву. Грязь заляпала ее одежду и забрызгала лицо.

– Да что с тобой такое? – орал Шон. – Я же говорил: держаться подальше от дорог.

Ребекка села, вытянув ноги перед собой. Во время падения она выронила костыли, и стали заметны ободранные, кровоточащие участки кожи в тех местах, где костыли обычно крепились к рукам. Я едва удержалась, чтобы не поежиться.

– Боишься, как бы меня не сбила машина?

Чумазая Ребекка с вызовом уставилась на Шона, обведя руками пустую улицу позади нас.

– Да, Бекки. Именно так.

– Перестаньте, – сказала я, вставая между ними. – Никогда не знаешь, кто может прятаться в подобных местах. Он хотел сказать только это.

– Он хотел сказать, что я ребенок. Он хотел сказать только это...

– Может, если бы ты перестала вести себя как...

– Шон! – Я повернулась к нему, показывая вперед. – Иди найди остальных. Мы идем следом.

Шон завел сцепленные в замок руки за шею, потом раздраженно опустил их вниз.

– Хорошо.

В следующую секунду он исчез за стеной травы и дождя.

Сделав глубокий вдох, чтобы набраться терпения, я присела на корточки рядом с Ребеккой.

– Дай посмотрю твои руки.

Она продолжала прижимать руки к телу, вглядываясь в ту сторону, куда ушел Шон. Ее нижняя губа дрожала.

Я потерла грудь, пытаясь разогнать внезапную тяжесть.

– Просто он волнуется за тебя.

– Он меня ненавидит, – сказала она так тихо, что я едва расслышала.

Я схватила ее костыли, чтобы чем-нибудь занять руки. Ребекка этого не говорила, но я знала, что в своих страданиях они винит нас. В сотый раз я повторила себе, что с нами ей было лучше, чем с ФБР, что мы бы не стали возить ее повсюду или выставлять напоказ, для того чтобы убедить население не связываться с сопротивлением. Но видя, как она сидит в грязной луже, с натертыми до красноты руками, даже не пытаясь заслонить лицо от дождя, я не могла не усомниться в себе.

Но это не значило, что я позволю ей сдаться.

– Вставай, – велела я. – Хватить себя жалеть.

– Прости?

– Ты меня слышала. Вставай.

Ребекка не отреагировала, но затем, видя, что я не отступаю, выхватила костыли из моих рук. Почти не поморщившись, она закрепила костыли вокруг локтей.

– Это не так-то просто, если ты не заметила, – сказала она.

Я знала, что это так. Знала, что это убивало ее, и мне до боли хотелось все исправить. Но я также знала: если она хотела выжить здесь, нельзя сдаваться.

Я поборола сочувствие, съедавшее меня изнутри, и выгнула бровь:

– Каждую ночь сбегать из закрытого учреждения, чтобы развлекаться с охранником, тоже непросто.

Ее бледно-голубые глаза расширились.

– Эмбер...

– Тебе нужно вернуться в мини-маркет. – Я отодвинулась. – Шон проводит тебя...

– Эмбер. – Она показывала на мешок для мусора, который я положила на землю рядом с собой. – Радио!

Красная лампочка сменилась зеленой. Горловина мешка раскрылась, когда я положила его, и теперь радио отбрасывало бледно-зеленые отсветы на черный пластик. В ту же секунду я подхватила свою ношу. Меня переполняло желание ответить, но я знала, что не могу: дождь испортит аппарат.

– Пойдем.

Мгновенно прикинув последствия, я рванула к ближайшему дому, крепко прижав радио к груди, не желая пропустить первый сеанс связи с отрядом Такера. Насколько мы знали, они были единственными, кто мог рассказать постам сопротивления о том, что случилось с убежищем.

Оказавшись под крышей каменного крыльца, я торопливо вытащила серебристый ящик из мешка и поставила его на грязный цементный пол. На верхней крышке скопились капли воды, и я безуспешно попыталась вытереть их рукавом.

Подошла запыхавшаяся Ребекка. Она не привыкла так быстро передвигаться на костылях и врезалась в стену, но устояла на ногах.

– Ты знаешь, как пользоваться этой штукой?

– Да.

Теоретически. Хотя Чейз объяснил мне каждый шаг, никогда раньше я не пользовалась любительским радиоприемником. Мне захотелось, чтобы с нами был кто-нибудь еще.

– Тогда ответь! Быстрее! Иначе ты пропустишь вызов!

– Посматривай вокруг.

Я отцепила черный ручной микрофон, распутала провод, закрученный вокруг ручки. Лампочка перестала мигать.