Ниель визжит и валится вперед, хватает меня за руку и увлекает за собой. Мы падаем в снег и катимся вниз по холму. Я останавливаюсь, распластавшись на спине, и ничего не вижу – все лицо залепило снегом.

– Ниель, ты цела? – окликаю я, переворачиваясь на бок. Она не отвечает. – Эй, Ниель!

Она вся зарылась в снег, одни ботинки торчат. Я подползаю к ней, разгребаю снежную лавину.

– Ниель!

Наконец я вижу ее лицо – она безудержно и беззвучно хохочет. Грудь у нее судорожно вздымается, рот широко раскрыт. Я снимаю перчатку, чтобы смахнуть ей снег со щек.

Ниель наконец немного успокаивается, смотрит на меня, и в глазах у нее стоят слезы.

– Ты цела? – спрашиваю я снова, оглядывая ее, всю облепленную снегом.

Она прикусывает нижнюю губу, по-прежнему улыбаясь, и кивает. Я вдруг остро ощущаю, что она рядом, чувствую ее медленное, тяжелое дыхание. Моя рука все еще лежит на ее щеке, и я не могу отвести взгляд, зачарованный чувством, которое светится в ее глазах. Но едва только я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, как она выпрямляется и врезается мне в лицо головой. Я издаю стон и от боли опрокидываюсь на спину.

– Ой, Кэл, прости, пожалуйста, – торопливо говорит Ниель. – Как ты? – Она встревоженно наклоняется надо мной. Трогает мою щеку рукой в перчатке, осыпая мне все лицо снегом.

– Спасибо, Ниель. Все нормально, – бормочу я, смахивая снег.

Она смеется, поднимается, протягивает руку, и я принимаю ее помощь.

– Ну ладно, раз мы все равно уже бог весть на кого похожи, – говорит Ниель, все еще держа меня за руку, – давай поиграем в снежных ангелов.

У меня округляются глаза:

– Что?

– Иди сюда. – Она тянет меня за собой, пробирается по снегу туда, где он ровный, еще нетронутый. – Повернись.

Став спиной к снежной поляне, Ниель делает шаг в сторону, чтобы раскинуть руки. Выжидающе оглядывается на меня – ждет, что я последую ее примеру.

Я вздыхаю:

– Ну ладно.

Она улыбается:

– Готов? Падаем на счет «три». Раз. Два. Три!

Мы падаем навзничь в глубокий снег. Я оказываюсь в маленькой белой пещере и гляжу оттуда на затянутое тучами небо.

– Двигай руками и ногами, Кэл! – командует Ниель.

Я так и делаю. Если бы Рей меня сейчас увидела, то потом бы до конца жизни изводила насмешками.

Примяв снег руками и ногами, я останавливаюсь и смотрю как завороженный на опускающиеся снежинки. Они падают мне на лицо, тают на коже, остаются на ресницах.

– Кэл?

– Что? – откликаюсь я. Я не вижу ее.

– Ты когда-нибудь любил кого-нибудь по-настоящему?

На минуту повисает молчание. Ну и вопросы она задает. Я пока не готов отвечать честно.

– Нет, – говорю я. – А ты?

– И я нет. Интересно, как это. – Ее голос звучит в тишине, будто эхо. – Наверное, это как падать спиной вперед в темноту. Жутко. Весело. И надо верить, что кто-то тебя обязательно подхватит.

– Или упадешь в снег и отморозишь задницу. Или на камень, и тогда спину сломаешь. Или…

– Кэл! – возмущенно кричит Ниель и садится. – Ты такой неромантичный.

Я смеюсь, и тут же мне в голову летит снежок.

– Эй! – Я сажусь, а она улыбается мне с невинным видом. – Ага, вот, значит, как? Ну, погоди!

У нее приоткрывается рот.

– Не смей! – Она вскакивает и пытается убежать по снегу, я тоже встаю и бегу за ней.

Хватаю Ниель за талию, пихаю ее в глубокий сугроб и сам падаю рядом. Она смеется моим любимым смехом, швыряет мне в лицо горсть снега, пытаясь вырваться.

Я наклоняюсь к ней и толкаю ее еще глубже в сугроб.

– Сдаюсь! – кричит Ниель, поднимая руки вверх.

Лицо у нее раскраснелось, она дышит коротко и прерывисто и улыбается во весь рот. В голову мне снова приходит мысль поцеловать ее, но я опасаюсь заработать еще один синяк. Поэтому встаю сам и поднимаю ее на ноги.

Ниель смотрит на мои брюки и прикрывает рот ладонью, чтобы скрыть смех.

– Разошлись, да? – спрашиваю я и закрываю глаза, ругаясь про себя. Все так же прикрывая рот, она кивает. – Пора идти, а то я так все самое дорогое отморожу.

Она снова кивает, все еще не в силах выговорить ни слова.

Мы подбираем по пути санки и идем к пикапу. Я чувствую, как между ног поддувает сквозь прореху, но я уже смирился со своей судьбой и воспринимаю все стоически. Ниель то и дело одолевают приступы хохота. Она старается сдерживаться, но тщетно. А вот мне, вообще-то, не до смеха.