Я отъезжаю от стоянки и пытаюсь прикинуть, как быстрее добраться до ее общежития.

– На самом деле мы с ней не встречаемся. Это вовсе не то, что ты подумала.

Джейд смотрит на Ниель так, будто готова выкинуть ее из машины.

– Да уж. Одного не пойму: какого черта ты поперся со мной на свидание? В кино пригласил, надо же! Мы что… пятиклассники, что ли?

– Надо было сразу сказать, что я не хочу с тобой встречаться. Извини.

Я боюсь смотреть на Джейд, но чувствую, как она сверлит меня глазами. Рука Ниель сжимает мне колено, и я вздрагиваю. Она все слышит. Скорей бы уже этот вечер закончился.

– Кэл, ты издеваешься, да? Выходит, ты вообще не хотел никуда идти вместе? О господи! Такого со мной еще не было, – со злостью говорит Джейд.

Я отваживаюсь взглянуть на нее. Она сидит, стиснув на груди руки, у самой пассажирской двери.

Через пару минут я торможу возле ее общежития, и она на ходу выскакивает из пикапа, громко хлопнув дверью.

Ниель, не открывая глаз, меняет позу: пристраивает согнутые ноги на сиденье, а голову – мне на колено.

– Твоя девушка разозлилась, – бормочет она, слегка обнимая меня.

Я перевожу дыхание, гляжу на темные волосы, закрывающие ее лицо. Осторожно убираю их, но глаза Ниель по-прежнему закрыты. Мне нравится, что она вот так прижимается ко мне, пусть даже и пьяная.

– Ниель, почему ты сегодня напилась? Что-нибудь случилось? – спрашиваю я и провожу пальцем по ее волосам.

Она молчит. Когда я уже думаю, что ответа не будет, шепчет:

– Я по ней скучаю.

– По кому?

– Вернее, по тебе, – выдыхает она.

– Не понимаю, объясни толком, – прошу я.

Но моя спутница опять молчит. Боясь, как бы она не вырубилась, я спрашиваю:

– Ниель, отвезти тебя в общежитие?

– У меня ключа нет, – сонно бормочет Ниель.

– А Тесс дома?

– Не-а. У бабушки на дне рождения.

– Разве тебя не впустят, если ты покажешь удостоверение личности? Ну, то есть ты, конечно, можешь и у меня переночевать. Я не против…

– Ладно, – вздыхает она. – Кэл, знаешь, а я ведь тут не учусь.

Она бормочет это неразборчиво, в одно слово. Может, я все-таки ослышался?

– Ты не учишься в Креншо?

Она чуть заметно качает головой, устраивается поудобнее, тяжело вздыхает.

Ну что ж, это ответ на вопрос. Правда, тогда непонятно, что Ниель здесь делает и как сумела получить место в общежитии, если ее нет в списках студентов. И… чем она занимается вообще? От этих мыслей голова у меня идет кругом. Сколько вопросов я ей уже задал сегодня, а все только еще больше запуталось.

Когда мы подъезжаем к моему дому, Ниель уже в отключке, и мне приходится тащить ее на руках.

Ногой закрываю за собой дверь, несу Ниель в свою комнату и кладу на кровать – слава богу, белье чистое. Уперев руки в бока, вглядываюсь в ее безмятежное лицо. Думаю, что же все-таки произошло сегодня. И будет ли она мне когда-нибудь настолько доверять, чтобы рассказать все.

Я развязываю шнурки на ее армейских ботинках, стягиваю их, перекатываю Ниель на один бок, потом на другой, чтобы снять куртку. В нерешительности смотрю на ее перчатки.

Снять их – значит без спросу вторгнуться в чужую тайну. Я так не могу. Укрываю ее одеялом, она переворачивается на другой бок и засовывает руки под подушку.

Когда я возвращаюсь из ванной, она спит пьяным сном, с открытым ртом, и тяжело дышит. Думаю, не переночевать ли на диване, но у меня ноги на этот дурацкий диван не помещаются. Я укладываюсь рядом с Ниель, как в прошлый раз, ложусь к ней спиной и прислушиваюсь к ее дыханию, пока наконец не засыпаю.

– Если ты будешь рассказывать, как Кэл целуется, меня еще, чего доброго, стошнит, – предостерегает Рей.

– О чем же нам тогда говорить всю ночь, если не о мальчиках? – возражает Райчел, сидя на спальном мешке.

– Можно пойти мальчишек пугать, – предлагает Рей с коварной улыбкой.

Я смеюсь.

– Вот видишь? Даже Николь нравится моя идея, – говорит Рей.

– Они ведь у Кэла на заднем дворе ночуют? – спрашиваю я, переводя взгляд с Рей на Райчел.

Я в первый раз осталась у Рей с ночевкой. Спать в спальных мешках в цокольном этаже – совсем не то что у Райчел, на ее двухъярусной кровати. Но мне нравится. У нас тут и телевизор есть, а мама Рей на втором этаже, так что можно хоть всю ночь бодрствовать, она не услышит.