Тут заиграла музыка. Папа улыбнулся теперь уже своей жене и пригласил ее на танец. Они закружились в такт музыки, а я, умиленно улыбаясь, наблюдала.

Тут вдруг я почувствовала, как меня ведут. Опустив голову, я увидела свою руку в руке Егора, а он вывел меня почти на середину и принялся танцевать.

– Что ты делаешь?! – хотелось заорать мне, но я лишь прошептала. – Это танец жениха и невесты!

– А ты дочь жениха, тебе все можно, - огрызнулся Егор. Он выглядел немного странно, у его больших серых глаз залегли тени, он схуднул и казался измученным. – Крис, прости меня.

Я со вздохом положила руку ему на плечо.

– За что?!

– За спайс, - ответил он кротко.

Я закатила глаза.

– Я простила, но сказала условия. Мне казалось, мы друг друга поняли.

– Да, - кивнул он. – Я не хочу терять тебя снова.

– Я знаю, - тяжело вздохнула я. Музыка кончилась. Раздались аплодисменты, я выдавила улыбку и чуть поклонилась, чувствуя, как горят щеки. Тут же ко мне подошел папа и расцеловал, а я ощущая прилив слез, часто заморгала, улыбаясь и ища глазами свою новую мачеху.

Валентина стояла рядом с папой, душевно мне улыбаясь. Я обняла ее крепко-крепко, вкладывая в объятия все свои чувства.

– Я очень рада, что мы, наконец-то, одна семья, - сказала она, гладя меня по спине. – Мне досталась чудесная дочь.

– Спасибо, - выдавила я, уже захлебываясь в слезах. Как странно! Свадьбы – такая сентиментальная штука.5.

Потом Валентина и папа уехали. Это должна была быть прогулка по городу, и, честно говоря, я понятия не имела где они. Все остальные направились к нам домой на празднество.

Я спускалась по лестнице, как увидела троих подружек Валентины.

– Ой, Кристина! – Настя, заметив меня, помахала. Я, приостановившись, дождалась их и поцеловала каждую по очереди.

– Вы замечательно выглядите, - подлизалась я, улыбнувшись.

– А сама-то! – гортанно рассмеялась Ангелина, погладив меня по плечу. – Ну, теперь к вам?

– Да, все уже готово.

– Тебя довезти? – спросила Ольга, вертя ключи на пальце.

– Нет, спасибо… - вырвалось у меня. А с кем же я поеду? Черт. – Я доеду с… Егором.

– Чудно. До встречи, Кристина, - Настя, снова улыбнувшись, пошла вперед, а подруги за ней.

Я спустилась следом и собралась было выйти на площадь, как вдруг Егор поймал меня на выходе.

– Вайс! – он схватил меня за руку.

– Что? – я тяжело вздохнула, поворачиваясь к нему.

– Ты дуешься на меня, - он констатировал факт. – Я не знаю, как еще мне до тебя достучаться. Прошу, поверь мне!

– Все нормально, - я выдернула свою руку из его. – Мне нужно идти, Егор.

– Вайс, - он в последний раз меня окликнул. Мне ужасно хотелось повернуться, но я не смела. Я должна проучить его раз и навсегда, чтобы завязывал со своими делишками!

Я не сдержалась. Повернувшись, я поискала его глазами среди людей, но не нашла. Почувствовав горечь, я вздохнула, как вдруг сзади услышала:

– Я ослеплен.

Медленно развернувшись, я уперлась в Дани. Он с восхищением на меня смотрел, словно художник, чтобы потом нарисовать по памяти. В его синих глазах горели огни, он изучал меня, смущая.

– Ну вот, - прошептала я. – Ты снова это делаешь.

– Что? – он похлопал ресницами.

– Смущаешь меня, - тихо сказала я, подняв на него глаза. – Тебе идет костюм.

– Я долго подбирал слова, чтобы сказать, как ты сказочно красива. Но до сих пор не подобрал, вот честно! – он тихо засмеялся, обнажая ровные зубы. – Тебя подвезти?

– Да… - конечно же да!!
– … подвези.

Он открыл дверцу уже знакомого мне мерседеса, я села внутрь. Пока Дани обходил машину, я все же увидела Егора. Он стоял прямо напротив машины брата, пронзительно смотря мне в глаза. В его серых было столько упрека и удивления, что я, неожиданно для себя, отвела взгляд.

Когда Дани сел за руль, мы поехали.

– Дома наверное бедлам совсем? – спросил он, когда мы покинули улицу.

– Да, - подтвердила я. – Утром все носились с едой, украшениями, а сейчас неизвестно что там. Но, зная папу, ожидать можно все.

Он усмехнулся, выворачивая руль.

– Что домашние сказали по поводу твоего приезда? – спросила я, дабы поддержать разговор.

– Мама ужасно обрадовалась, - улыбнулся он. – Папа… ну, папино вечное состояние – равнодушие. Можно сказать, он спокойно воспринял мой приезд. А вот братишка, к слову, не очень-то рад.