Закончив все свои дела, Берсерк отправился по тропе в сторону деревни Тиммерхавн, туда ушли люди еще на рассвете. Забрав все свои вещи, мешки и книги.

Айка и ее щенки тоже убежали за ними.

Забэл на прощание еще раз помассировала его старые шрамы и рубцы и сказала, что вернется весной и опять полечит его. Если он будет нуждаться в этом.

Берсерк ничего не ответил ей. Он был мудр и знал – ничто хорошее не повторяется, просто иногда бывает новое хорошее. А вот плохое – повторяется. Если не везет… Правда, новое плохое бывает еще хуже старого… Но это уже очень сложные мысли, не для такой женщины с волшебными руками, как у Забэл. Потому он и промолчал…

Берсерк быстро бежал по тропе, чтобы успеть посмотреть, как Забэл будет подниматься на скалу над фьордом – он слышал ночью, что Оле Мортенлин предложил ей свою помощь. Если она хочет что-то узнать о себе. Она захотела….

Путь был не дальний. Вот уже видны сверху красные крыши домов, а вот и огромный валун на краю деревни. От него надо еще пробежать в сторону фьорда метров пятьсот. А там есть одно тайное место на кривой сосне, о котором не знает даже его приятельница рысь Гаупе Бесхвостая. Оттуда всё будет хорошо видно.

Когда они вышли на берег фьорда, у Хильды перехватило дыхание от совершенной красоты этого места. Синь фьорда, зелень леса, поднимающееся солнце и полный штиль – то самое время… Скала не была высокой, и по ней вилось множество тропинок. Но Оле сказал, что там опасно и он поможет Забэл найти нужную дорожку. Так они и пошли вдвоем, а Хильда и профессор Артур Вильфранд остались внизу.

Хильда присела на теплый валун, а профессор остался стоять. Он курил и смотрел на Оле и Забэл. Хильде стало очень любопытно, о чем он сейчас думает… Вот бы научиться читать его мысли, подумала Хильда, но тут же испугалась и даже покраснела… А вдруг он в эту минуту читает ее мысли? И вообще, может, раньше тоже читал и знает теперь, что он ей очень сильно нравится. Не как профессор, а просто как мужчина. И что она видит его иногда во снах, в очень откровенных снах… Нет, не надо об этом думать сейчас, когда он так близко…

Оле Мортенлин, прыгая с камня на камень, бегом спускался со скалы, а Забэл уже подошла почти к самому краю и остановилась, глядя вдаль. Она не решалась посмотреть вниз.

– Подойди ближе! – крикнул ей Оле. – Ничего не бойся!

Она сделала еще шаг.

– Еще, Забэл, еще ближе, с тобой ничего не случится плохого! – голос Оле Мортенлина разносился эхом над водой фьорда и откликался в лесу.

– Хорошо, девочка, хорошо! Теперь протяни руки над водой и думай, что ты хочешь увидеть дно фьорда!

Забэл протянула руки вперед, ладонями к воде, и на секунду воцарилась абсолютная тишина, даже птицы замолкли, а Берсерк на толстой ветке сосны затаил дыхание и усмирил хвост.

Всё взорвалось почти одновременно. Тишина, вода, гранит.

Сначала послышался гул, потом на поверхности воды образовалась воронка. Вода, бешено крутясь водоворотом, не уходила в нее, а наоборот, расступалась всё стремительнее, и наконец обнажилось базальтовое ложе фьорда.

А Забэл, зажмурив глаза и замерев от ужаса, всё держала руки ладонями вниз, потому что так ей сказал Оле Мортенлин.

И настал миг, когда тысячелетние базальты дна не выдержали пульсирующих ударов энергии рук Забэл и взорвались фонтаном осколков. Каменный дождь вперемешку с грязью пролился на всех, кто был свидетелем этого зрелища.

Хильда и Артур Вильфранд укрылись под деревом, сам Оле Мортенлин присел под большим камнем, а Берсерк в своем тайном убежище недовольно отодвинулся к самому стволу дерева и проворчал: «Ну, это уж чересчур… Зачем так крушить, теперь вокруг будет много острых камней и грязи. Придется пару недель сюда не приходить. Ох уж эти женщины, ни в чем не знают меры. Ну, лечила бы меня своими руками. Я же сразу понял, что они волшебные. Зачем тратить силы на воду и камень…»

Впрочем, это было его личное мнение, которого никто не услышал. А услышали все, как Оле Мортенлин, перекрикивая грохот падающих камней и рев воды в воронке, закричал, приложив рупором ладони ко рту:

– Хватит, Забэл, остановись, сложи ладони вместе!

И Забэл услышала его, сделала,как он велел.

Теперь она стояла там, на вершине скалы, маленькая, растерянная и испуганная, стиснув свои чудодейственные руки перед грудью, и казалось, что она молится. Она действительно молилась своему Богу. Ее молитва была короткой и похожей на заклинание:

– Господи, помоги мне и научи! Помоги узнать свою силу! Научи ею пользоваться во благо! Научи, как вылечить моего мальчика! Она плакала и повторяла ее снова и снова, пока Оле Мортенлин не поднялся к ней на вершину. Он ласково взял ее за плечи и очень осторожно свел вниз со скалы.

Оглушенная и потрясенная, Хильда обняла ее и улыбнулась. Потом, задорно взмахнув своей рыжеватой гривой, расцеловала в обе щеки и громко сказала:

– А ведь этот грубиян Берсерк первый понял, что у тебя волшебные руки, он же не отходил от тебя и всё требовал, чтобы ты его лечила. Вот хитрец лохматый!