– Порядок, – сказал я, закрывая за собой дверь.

Макс сидел на том же месте, где я его оставил.

– Ты взял записку? – спросила она с металлом в голосе.

– Я ее сжег. Были трудности?

– Нет.

Я подошел к Максу и взглянул на него в упор.

– Все было в твоих руках, но ты плохо разыграл свою партию. У тебя теперь не осталось ничего, кроме неприятностей.

Страх, удушливый, как смерть, исказил его лицо.

– Что ты сделал с моей матерью?

– За кого ты меня принимаешь? Просто мы с ней выпили виски. С ней все в порядке.

Макс облегченно вздохнул.

– Я сказал себе, что ты обойдешься с ней как надо. Я рад, что ты не сделал ей ничего плохого. Она хорошая женщина, моя старушка.

Я сделал гримасу, вспомнив ее нечистоплотность. Но это была его мать, а это все меняло.

– Веди себя тихо и не вздумай фокусничать. Я не хочу тебя убивать, но если ты будешь хитрить, придется.

Я помог ему встать и разрезал ремень, которым были связаны его руки. Веда отошла к камину и подняла револьвер. Пока он, тихо скуля, растирал руки, она следила за каждым его движением. После того как он смыл кровь с лица и со стоном ощупал раны и шишки, я обратился к Веде:

– Неплохо было бы перекусить. Поговорим после. – Я кивнул Максу. – Садись.

Он сел, с тревогой наблюдая, как Веда накрывает на стол. Кажется, ее он боялся больше, чем меня.

– Тебе придется задержаться здесь на несколько дней, – сказал я Максу. – Вряд ли это будет для тебя приятное времяпрепровождение, но сам виноват. Ты нас стеснишь и будешь есть наши продукты, но другого выхода у нас нет.

– Рано или поздно ты отпустишь меня домой. Так, может быть, ты отпустишь ме-ня сейчас? Я никому ничего не скажу. Я могу поклясться в этом своей матерью.

– Не пори чушь! Сегодня у меня не то настроение, чтобы шутить. Ты бы еще поклялся бутылкой виски, которую она сегодня выпила.

Мы молча поужинали. Казалось, он не был голоден. Но при виде Веды, с глазами, как две льдинки, у кого угодно пропадет аппетит.

После полуночи мы собрались спать. Я швырнул в угол пару старых мешков.

– Будешь спать здесь. Мне придется тебя связать. Не начинай историй. При малейшем подозрительном шорохе я вначале выстрелю, а потом буду извиняться. У нас и так хватает неприятностей, так что смерть такой крысы, как ты, ничего не изменит в нашем положении.

Он был покорен и держался молча и неподвижно, когда я его связывал. Я подвел его к мешкам, и он скорчился на них. Дверь я запер на ключ и положил его в карман. Единственное, как он мог уйти, так это через окно, но я был уверен, что услышу, если он предпримет подобную попытку. Мы с Ведой устроились в соседней комнате, оставив дверь открытой.

– Как твое бедро?

– Хорошо. Немного ноет, но это к лучшему.

Я уселся на край кровати, с удовольствием наблюдая, как раздевается Веда. Ее тело было великолепно. И, даже несмотря на мысль о Максе, я почувствовал, как внутри меня нарастает желание.

– Как там было? – спросила она, надевая ночную рубашку.

– Не о чем говорить. Я накачивал ее виски до тех пор, пока она не слетела с катушек. Письмо действительно было под подушкой. Не письмо, а бомба. Я его сжег.

– Она тебя узнала?

– Не думаю. Да и откуда.

Веда скользнула в постель.

– Что мы будем делать с ним?

Мы говорили шепотом, чтобы он не услышал нас. Обстановка в хижине изменилась, и она больше не была нашим домом.

– Стеречь его здесь, что же еще.

Она посмотрела на меня ледяными глазами. Мускул дрожал у нее на щеке.

– Он знает, что ты отрастил усы.

– Что же делать. Мы будем стеречь его, как следует. Он здорово осложнил наше положение.

– Не то слово.

Я принялся раздеваться.

– Мак без раздумий убрал бы его, если бы он вздумал играть с ним в подобные игры. Прийти сюда и попытаться нас шантажировать! Если бы не ты, он обобрал бы нас, как липку.

– Мерзавец!

Молчание длилось до тех пор, пока я не забрался в постель.

– Что же делать, Флойд? Я боюсь.

– Выбрось мысли о нем из головы, – я протянул руку и взял ее за ладонь. Она была сухой и холодной.

– Он пойдет в полицию, едва мы освободим его. Они думали, что мы в Мексике. Едва он расскажет, что мы здесь, за нами вновь начнется охота.

Конечно, она была права.

– Может быть, лучше взять его с собой. Мы можем поехать в Мексику.

– Ты так думаешь? Как же ты сможешь доказать тогда, что Бретта убил не ты?

Я задумался. Если полиция разнюхает, что я в Штатах, у меня не останется ни единого шанса добраться до Германа.