– Произошла какаято ошибка, – объяснял Лекор и, кажется, сам верил сказанному. – Родственников Посвященных не должны призывать в Храм, ведь других детей у нас быть не может.

– Почему? – давно хотел это узнать.

– Посвящение перестраивает энергетические каналы тела, добавляет одно за счет другого. Мой наставник трактовал это как появление дополнительной руки, щупа, выращиваемого из тонких оболочек тела и способного воздействовать на ткань мира непосредственно. В результате получается нечто более могущественное, чем человек, но неспособное к размножению.

Я подозрительно осмотрел Лекора, ища следы магических извращений, и решил, что юг – такое место, где все через задницу. Мой отец, например, когда заделал меня, уже был знатным чародеем, да и в Академии половина учеников – потомственные.

– После ухода Мэйи, – голос островитянина едва заметно дрогнул. – Ио стала беспокойной, и семья попыталась от нее избавиться, продав в услужение здешнему Патриарху. Чем и с кем занимаются служанки владыки Аякаси, я знал, поэтому вернулся сюда, убил недовольных и забрал внучку.

– И теперь скрываетесь?

– Нетнет, как Посвященный я был в своем праве. Но на следующей службе Ио тоже призвали. Двое моих родственников подряд – это чересчур, понимаете? С тех пор мы живем здесь.

Насколько я понял, таких, как Лекор (ушедших в изгнание следом за родичами) в руинах было немало, чистильщики их не трогали, но рассчитывать на раздаваемые Храмом пайки они не могли. Такое вот мягкое продуктовое давление.

Возвращаясь домой после посиделок с Посвященным, я тщательно систематизировал все, что он мне наболтал, и делал пометки на самодельной карте архипелага. Сейчас я мог исключить из предполагаемых мест нахождения Пятого пресловутый Ирам и еще три крупных островажитницы: если бы узилище Ракша находилось в подобном месте, его пришлось бы огораживать и охранять, потому что шустрые островитяне мгновенно пристраивали к делу любую заинтересовавшую их вещь. Оставалось несколько малозаселенных скалистых островов, владения Храма и то, что демон лежит на дне морском. Пока я делал ставку на Храм.

Развернуться храмовникам было где: островашколы, островатренировочные лагеря, острова для проживания иерархов и островаказармы для храмовых воинов – зачарованных людей и маговразрушителей. А еще, гдето на самом краю земли в приходящих с океана туманах прятался остров Трех Башен – резиденция Вечных владык. Все это надо было осмотреть или, хотя бы, оценить со слов свидетелей. Галеры с лояльной командой, которая возила бы меня от острова к острову, мне взять неоткуда, сам я Ракша не чувствую, а за адепта здешнего храма не смогу сойти даже при большом желании. Оставалось ходить и слушать, слушать, слушать всех, кто соглашался хоть чтонибудь рассказать.

В поисках Пятого опять возникала заминка.

Смотритель Агихар провел пальцем по татуировке, наслаждаясь произведенным эффектом. Дрожь мышц заставляла изображение птицы воинственно топорщить перья и разевать клюв. Плоская картинка, обычно едва различимая для Агихара, словно обретала форму и разве что не рвалась в бой.

Привязанный к деревянной раме человек прошипел сквозь зубы чтото смутно понятное и, несомненно, оскорбительное.

– Что говорит? – поинтересовался Смотритель у палача.

– Ругается, – кисло поморщился Посвященный. – Обещает, что мы об этом пожалеем.

– А по делу?

– Утверждает, что ищет на юге брата, который пропал несколько лет назад. Не врет.

– При каких обстоятельствах пропал родственник?

– Отправился путешествовать.

– Что про озеро?

– Не понимает, что с ним не так. Говорит, что видел людей, купающихся в этом озере, неоднократно.

– Гм.

Агихар прикоснулся к головке витой иглы, на половину введенной под кожу, и потянул. Птица вспыхнула ярче и, казалось, попыталась клюнуть обидчика. Рука ощутимо заныла. Смотритель довольно рассмеялся.

– Он заговорит охотней, если мне позволят действовать жестче, – заметил Посвященный, недовольный тем, что его прервали.

– Нет, – с сожалением покачал головой Агихар. – Я не желаю объяснять Смотрителю Рахсатти, почему мы искалечили его чемпиона. Кажется, семь боев из семи? И ни одной царапины. Нет повода объявлять это делом Храма, он ведь не врет.

– Но про спутника своего недоговаривает. Утверждает, что не имеет с его делами ничего общего.

– Да, двусмысленно, – согласился Агихар. – Но об этом я расспрошу великана лично. Это, конечно, займет больше времени, зато показания можно будет сравнивать.

А то, какие трудности создает такой подход для Агихара, простого Посвященного не касается. Кто же знал, что этот раб с такой сомнамбулической точностью попадет во владения Патриарха Аякаси?

«Придется просить владыку Гийома поговорить с этой лощеной стервой. Отнять у нее новую игрушку не получится, но попугать дикаря вниманием Храма она не откажется».

Конечно, переговоры между Патриархами займут не один день и даже не неделю. Это для непосвященных Храмом руководит единая безликая сила, а на практике Аякаси заявит, что дознание Смотрителей с континента – не ее забота. Возможно, владыке Гийому придется апеллировать к синклиту, начнется выяснение, чье дело для Храма важнее, а ведь Патриархам торопиться некуда. В результате, все, что сможет Агихар – пожать тому рабу руку, потому что ковыряться в его голове Аякаси не позволит.