Адреса кончались, а искомого н'нод им так и не повстречалось. Ребенген начинал беспокоиться. Разумна ли выбранная тактика? Дома ли нужный человек и не ударился ли он в бега? Ответов пока не было.

Подумав, он свернул с центрального проспекта в пойму, застроенную, преимущественно, складами и конюшнями. На улице прибавилось лошадей (в основном – тяжеловозов), а также крытых фургонов и просто повозок, забитых разнообразным барахлом. Некоторые дома имели высокие каменные цоколи, на которых разливы ЭтКемаи оставили множество темных полос, но большинство складов выглядело обычными сараями (торговцам дешевле было рискнуть по весне товаром, чем каждый день закидывать его на такую высоту). Если искомый враг притворяется купцом, то днем он может отсиживаться здесь.

Через две улицы поиски увенчались успехом – неспешно шагающего Ребенгена подергал за рукав Пограничный Страж.

– Птички, – доверительно сообщил магу калека, кивнув на солидную дубовую дверь в аккуратно побеленной стене.

Глава Целителей напряг память. В этом доме подозрительных приезжих не обитало, зато имелись торговая лавка и склад, в котором хранили товары с юга (это Ребенген знал из собственного расследования о стахийском опиуме). Логично: вряд ли Хозяин имеет в Гатанге только одно убежище.

– Заходим! – решительно выдохнул маг.

Колокольчик на двери в полутемную лавку предательски звякнул. Пограничный, не дожидаясь приказа, заковылял кудато вглубь здания, а Ребенген шагнул в сторону от двери, позволяя Эони войти и ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку. В ноздри ударил резкий, незнакомый запах. Перевертыш дернул мага за руку, но предупредить о чемлибо не успел – стены закружились вокруг главы Целителей, а пол рванулся навстречу…

Да, свинтили их профессионально! Волшебников оглушили зельями, а бойца просто стукнули по голове – серьезно сопротивляться увечный Пограничный не мог. Очнулся Ребенген, судя по сырости и холоду, в какомто подвале, причем, точно не в южных кварталах – там для таких подземелий вода слишком близко. Руки, ноги и шею чародея украшали сдерживающие магию кандалы, рядом точно в таком же положении валялся Эони, а чуть подальше – обмотанный веревками Пограничный с залитым кровью лицом. Они были здесь не первыми пленниками – в стены подвала оказались вмурованы железные кольца, соединенные с наручниками прочной цепью. Все помещение освещал одинокий чадящий факел.

«Что ж, план наполовину удался – Хозяин клюнул на приманку… и оказался удивительно хорошо подготовлен к захвату магов».

Хуже другое: все амулеты попрежнему висели на шее Ребенгена, а значит, тревоги никто не поднимал.

«Снятьто я их могу сам, но будут ли тут искомые три метра?»

Меньшую разницу расстояний наблюдатели могли и не заметить.

Долго скучать пленникам не позволили – проверять свою добычу пришел человек, которого Ребенген ни за что не заподозрил бы в принадлежности к допельгангерам. Фатих Кахири – владелец серебряных рудников из Стаха, человек состоятельный, по роду деятельности и происхождению проверенный сотню раз, а главное – не пробывший в Гатанге и года. Никаких признаков морфинга, шаманизма или изменения внешности у него не нашли, что говорило либо о крайней хитрости южан, либо о несовершенстве использованных Орденом методов.

«И то, и другое – плохо».

Следом за Фатихом шагал крепкий мужчина с характерным бессмысленным выражением глаз – зачарованный.

«Осталось понять, кто это – сам Хозяин или один из упущенных нами боевиков».

Маг мысленно потянулся к знаку главы Цеха – безобидному украшению со светящейся эмблемой. Его усилие не осталось незамеченным – южанин быстро освободил пленников от всего волшебного и сунул добычу в руки помощника.

– Выкини в канал!

– Да, Хозяин.

Мда, если Ребенген выживет, то Нантрек его прибьет, за потерю казенных регалий.

«Дело сделано, теперь все зависит от Ваффена».

Впрочем, с этой точкой зрения были согласны не все – Пограничный, очухавшийся от полученного удара, воинственно раздувал ноздри и пробовал крепость пут (веревки трещали, но держались).

– Ну, все, н'нод вонючий, ты попался! Я тебя первый нашел, первый и прибью!

Губы Хозяина допельгангеров издевательски искривились, а Ребенген внезапно осознал, что именно этот пленник врагам живым не нужен – на него даже наручников пожалели.

– Что ты можешь мне сделать, пес?

Глава Целителей буквально рухнул в Истинное зрение, уже зная, что зрелище будет омерзительным – на его глазах активировался результат чудовищно сложного морфинга. Силой наполнялись не какаято пара шаманских печатей, написанных на коже Знаков или вложенных в ауру узлов, а сотни, возможно, тысячи полноценных пентаграмм, казалось, гравированных на костях морфа. Конструкция по сложности оказалась сопоставима с матрицей древнего демона, только вложенной не в прочную стальную оболочку, а в живую плоть. Сейчас Хозяин перевертышей был силен, быстр и неуязвим, как не снилось ни одному смертному, но, если бы не зачарованные кандалы, Ребенген убил бы его одним касанием – такая мощь не по силам хрупкому человеческому телу.

«Так он – Немертвый? Бессмертное существо, неспособное изменяться и не наделенное свободой воли? Или…»

Раскрыть загадку Ребенген не успел – сложные колебания матрицы чужака сложились в нечто атакующее. Тонкие дуги молний пронзили тело Пограничного насквозь – зачарованные воины Шоканги умели противостоять магии, но сейчас на бойце Лорда не было защитных амулетов. Все, что ему удавалось, это оставаться в живых.

Хозяин явно наслаждался беспомощностью врагов. Он снова повернулся к Ребенгену.