Моделирование подобного явления ни к чему не приведет, так как создать искусственно базу указанного ума практически невозможно. Именно для этого и используется природа Земли, и для того же на ней возрожден род людской.

Об этом не стоит забывать и повторять при случае, чтобы вновь не забылось.

То указание Бога, ибо весь процесс в его личной прерогативе.

Моя задача ему в этом способствовать и составлять тот самый противоход, о котором было заявлено в самом начале.

О самих задачах я сейчас не говорю, так же, как и о трудностях, связанных с их выполнением. Это пока не нужно. Пока целесообразностью состоит оснастить новым ум людской и упразднить старое, как уже абсолютно не нужное и являющееся просто мусором.

На этом краткая глава завершена и уже далее обо всем в целом поговорим более подробно.

Так пожелал Бог и его божеское окружение. Что именно они скажут совместно – об этом и пойдет речь в следующей за этой главе.

А пока подведем, как говорят, итоги и поразмыслим надо всем более самостоятельно. Во всяком учении есть своя логика и цель достижения.

В настоящем – есть стремление к самому уму. Что может быть лучшего для истинно человека. В этом есть его понимание и, как говорится, настоящая суть.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ИСТИНА ВСЕ ЖЕ ЕСТЬ

Все же и мое, и божеское слово будет звучать далее, как строго идентифицирующее себя и по большому счету будет заметно отличаться. Так и должно быть по существу и по происшествию стольких лет жизни самого Бога в пределах наших земных широт.

Но где он сам – спросите вы и, возможно, так же, как и я сам, поднимете глаза кверху. Затем посмотрите по сторонам и чуть позже опустите взор вниз, уже глядя у себя под ногами или где-то еще. Но, естественно, нигде вы того самого Бога не обнаружите и только покрутите пальцем у виска, как то всегда и неоднократно было, если кто вслух заговорил бы именно об этом.

Говоря проще, Бога, как такового, никто не воспринимает. В основе своей видят в нем только образ и им же пользуются на потребу самим себе.

Бог живой или, так сказать, узрелый воочию, никого не устраивает. Это закон и он чтим вселюдно. И оттого своего же Бога мы не наблюдаем, а только мысленно представляем.

Каждым он отображен по-своему, и у каждого играет мысль порой до зашкаливания в тех самых представлениях.

Кто грезит каким-то неуемным вселенским началом, представляя его именно в этом виде; кто узревает невероятных размеров гигантом; кто – просто мыслью; кто благой вестью, а кто просто так и вовсе себе ничего не представляет. Вобщем, бывает по-разному и фактически нет единого понимания того, хотя все же и существуют какие-то рамки ограничения личного мышления.

Но запрет на мысль не наложишь, а потому все идет так, как оно есть или, как и представляется кому-то по-отдельности.

В этом не отличаюсь и я от остальных, за исключением разве что того, что на самом деле тот самый образ я все-таки видел. Причем не во сне, а, как говорится, наяву, и в этом я действительно могу торжественно поклясться.

Но одно дело одного, а другое – многих. Никто не учил меня этому и сам по себе образ я никак ни внешне, ни внутренне не создавал. Он пришел как бы сам по себе в обыкновенный денной час в момент обыкновенного простого видения. То есть, в обычных условиях и безо всякой на то причины.

В силу уже дальнейшего времени он больше не возникал и просто запечатлелся в моей памяти.

Сохранил ли я его в себе?

Да, сохранил. Но все же был больше подвержен какому-то внутреннему чувству переживания, нежели самой его внешностью. Впечатляющим сохранилось то, что можно назвать внешней суровостью в самом образе и степенью земной неповторимости. В этом нет никакого сомнения, и идеализирующим его я не могу назвать ни одно лицо на планете. Трудно в это поверить, но все-таки это так.

Вторым впечатляющим фактором стал в его руках меч, который он держал в правой руке, вытянутой несколько вперед. Сам образ выглядел в виде статного и взрослого мужчины с проседью на голове и в довольно длинной бороде.

Но в то же время каким-либо старцем его назвать нельзя, и от всего в целом облика исходил какой-то внутренний суровый резонанс, сила и какая-то космическая холодность.

Таким в свое время я видел образ Бога, и по-настоящему его не знает никто. Не каждому то дается при жизни, а как уже опосля нее, сказать не могу.

Все то мои впечатления, которые, однако, не затронули мою внешнюю деятельность, и по тому случаю я не побежал сразу в церковь, как говорится, замаливать какие-то грехи.

Сиим я хочу сказать, что мой здравый ум тем самым не повредился, и на кону того яркого события я не стал каким-то идеализирующе другим, предаваясь целиком и полностью какой-то показной внешней или внутренне состоящей святости.

Но то было начало моего пути. Того, которым я занят сейчас, и который возможно так и останется на кону всех остальных моих жизненных дней.