Днем позже, впитав в Шульган-Таше - Каповой пещере, с благоговейным трепетом наскальных древностей, и проведя там немногим более суток, мы собирались двинуться дальше.

– Почему мы раньше не выезжали никуда? Даже филологи по деревням частушки собирать ходят, а нас обещали в Крым на первом курсе! Владимир Николаевич?

– Единственная университетская экспедиция в Крым была неэффективной, и больше с их институтом мы не сотрудничали. К сожалению!
– хитро усмехнулся наш археолог.

– Что, дальше Массандры не доехали? – меланхолично спросил Борька Арсеньев, вяло укладывая вещи после ночлега.

Кто-то с хрюком гыгыкнул и лагерь сонно засмеялся.

– Дэл, подержи мою пенку[1], пожалуйста, – Анна, мой институтский бессменный соратник и друг, смешливая блондинка с по-детски распахнутыми ясно-голубыми глазами, яростно сворачивала её в тугую трубочку.

– Анич, оставь её в покое, она от этого легче не станет. Просто привяжи снизу, - я держала вырывающуюся пенку крепко, как только могла.

– Я потом сидеть не смогу, - Анька выглядела довольно мрачной.

– Да ладно, она ж легкая.

– Это первые пятнадцать минут, а через два километра как бревно - тяжёлая и жёсткая, – Анна изо всех сил затянула крепления и перевела дыхание. – Но, если хочешь проверить, могу уступить её тебе, Делечка, заодно…

– Заодно, я непременно её потеряю, - перебила я подругу.

Мы ткнули друг друга локтями и засмеялись.

Меня, Делию, в детстве, бывало, называли «Делит», говоря: «Что к Деле попало, то пропало».

Но то - в детстве, сейчас всё было совсем наоборот. Я ничего не теряла, и даже если что-то и исчезало, оно возвращалось ко мне самым невероятным образом.

– Так, всем хорошо меня видно и слышно? – Владимир Николаевич окинул взглядом готовый к отбытию лагерь. Нас было пятнадцать студентов, преподаватель и два сопровождающих проводника.

Все притихли и обернулись к археологу.

– Озвучиваю план похода на ближайшие дни. Есть два варианта. Первый - на газели примерно пятьдесят километров до Мраково, оттуда ещё около тридцати до Нугушского водохранилища. Без остановок и изучения нашей цели. Дальше - пешком километров восемь до водопада, потом неделю в районе там, и домой!

Раздалось дружное неопределённое мычание.

– Второй вариант – тридцать пять километров пёхом отсюда до водопада напрямую, изучая все встречающиеся. И сразу там! Но это - далеко не один день пути через горы и леса! Кроме того – это территория заповедника и мы будем находиться там с разрешения местных органов и по согласованию с нашим университетом. Поэтому, бережное обращение с окружающей действительностью будет обязательным и принудительным. То есть, даже плюнуть не моги, Арсеньев!

– Второй, второй. Давайте второй! – сказали мы почти хором.

– Однако, спешу вас предупредить, дорогие опез… гкхм, студенты! Дорога эта мне совершенно незнакома. И мы полностью полагаемся на наших проводников. Маршрут предполагает форсирование не менее двух бурных ручьёв (дружное ржание). Ещё два есть возможность благополучно обойти небольшим крюком, менее двух километров.

– Нап’ямую, к че’ту к’юк! – Борька Арсеньев скандировал голосом капитана Смоллетта, наконец, проснувшись.

– Я приветствую ваш энтузиазм, Борис, но решение об этом будет принимать вожак стаи! – археолог коротко взглянул на проводников и, пожав плечами, тихонько добавил, - Ну или вожаки.

Владимир Николаевич стоял, широко расставив ноги, и упирался руками в бока. Седой коренастый профессор был заведующим кафедрой Археологии, и обожаем нами за компанейский характер и душевное тепло, хоть мы до сих пор и не могли оценить разницу между керамикой Среднего и Нижнего Поволжья, чем доводили его до багровых пятен на лысине.

– Все помнят, кто кого держит в поле зрения?

Ещё перед поездкой, нам каждому назначили пару из группы, кого мы всегда должны отслеживать в путешествии. Пары были не пересекающиеся. То есть, я следила за кем-то, и, в свою очередь, кто-то другой постоянно мониторил меня. Так выходило, что каждый из группы был под чьим-то присмотром.

Мне достался тихий Коля Васильев. Длинный, чрезвычайно эрудированный парень, он обычно больше улыбался, чем говорил. И, хотя, я искренне чувствовала себя абсолютной идиоткой, когда обращалась к нему, Коля мне нравился гораздо больше, чем вечно паясничающий Борька или, к примеру, Орлова Арина.