***

Сахаши Юкари было жутко. Причем не тогда, когда её секирей сражался за них обоих, а именно сейчас, когда противница Хомуры была повержена, а её вмешавшийся в бой победитель сидел над телом её ашикаби. Очень жутко. Она знала, что Хаку - друг Хомуры и что он секирей и умеет лечить. Она знала, что он не совсем обычен, как и его названная сестра, в частности они неокрыляемы. Но то, что Хаку будет медленно и аккуратно чуть ли не потрошить человека и при этом его лицо даже не вздрогнет, будто навечно застыв недвижной маской тихой грусти, она действительно не ожидала. И эта маска была страшнее всего. Потому что выяснилось, что за этой тихой грустью и нарочитым спокойствием целителя могло скрываться что-нибудь масштабов не так давно окончательно угасшей волны парализующего ужаса.

– Да знаю я, что вы не получали сигнал деактивации!
– громко сказал Хомура в телефонную трубку.
– Пожалел её победитель, не стал добивать, только лишил сознания... Да, лишил сознания, именно так.

Примерно минуту он молчал, выслушивая ответ.

– Я уже говорил, зачем зову - ашикаби хотя бы заберите лечиться. Если к тому времени ещё будет, что лечить... Где? Да не могу я адрес назвать, Таками! Какой-то проулок на пути от все ещё многолюдной площади к которой примыкают с многочисленными магазинами к университету Синдонг! Найдете уж! Обстоятельства? Позже расскажу тебе, не по телефону же. Если хочешь, прилетай сама сюда.

Хомура закончил разговор, убрал телефон и тяжело вздохнул. Да, этот поход по магазинам закончился действительно странно. Надо-бы, пожалуй, остановить Хаку.

Юкари посмотрела на своего спутника, оглядела поле битвы, достала телефон и начала набирать сообщение для брата. Пожалуй, им в ближайшее время лучше не пересекаться, мало ли какой конфликт между секирей. Да и как он воспримет Хомуру в качестве секирей своей младшей сестренки? Нет, пусть немного побудет в неведении.

***

– Это же нарушает...

– Исключительно правила глупой и кровавой игры, которая его совершенно не интересует, - оборвал её Хомура.
– Что же касается вопроса "почему", то тут все довольно просто. Хаку не любит грабителей и прочих бандитов. Хаку их очень не любит. По его признанию, он не только потерял учителя, но и дважды едва не умер из-за подобных этому недоделку тварей. И знаешь ли, я в целом согласен с действиями Хаку. Этого грабителя надо было остановить. Кто же виноват, что он является ашикаби и MBI потому его защищает? Значит, в тюрьму не посадишь.

– Хаку сказал, что он не любит бандитов, очень не любит, - добавила Юкари.
– И единственная причина, по которой этот ужасный ашикаби ещё жив - то, что его смерть будет крайне вредна для этой его Яшимы.

***

Шестнадцать часов спустя Яшима с потерянным видом вышла с территории MBI. Её ашикаби все ещё оставался там, в здании, прикованный к постели и неподвижный. Его жизни сейчас ничто не угрожало, но в себя он так и не пришел. Врачи обещали, что до этого не больше недели. Да и даже если бы он очнулся, что бы было дальше? Ходить он не может, руки тоже неподвижны, но там врачи хотя бы говорят, что за полгода-год есть шанс все исправить, невзирая на что-то перерезанное, которое даже восстановить так просто нельзя - все уже сразу зажило в таком перерезанном состоянии. Похоже, её вышедший из зеркала противник ставил своей целью вывести ашикаби из строя надолго. С ногами все хуже, Яшима не поняла, почему конкретно, там был длинный список причин, но ходить её ашикаби если и сможет, то очень и очень нескоро. И тут была большая проблема - План Секирей был в самом разгаре и вечно держать в здании компании одного ашикаби и его секрей никто не собирался. По словам президента MBI это все-таки противоречит правилам, MBI - нейтральная территория и оплот закона и правил. Нет, здесь и сейчас её ашикаби на улицу не выкинут, но ей в любом случае придется сражаться за себя и за мастера Джунчи, её ашикаби. И если она победит ашикаби точно вылечат. А пока надо будет найти больницу для ашикаби.

Ещё у неё была проблема поменьше масштабом, личная. Яшима осознавала, что она ужасная, неправильная секирей, ведь она пусть и хотела выздоровления своего ашикаби, но почему-то мечтала, чтобы это выздоровление произошло не сейчас. Лучше через те обещанные полгода-год. Или два, а лучше три... Яшима понимала, что это неправильно, но ей все же хотелось, чтобы выздоровление произошло как можно позже.

– Яшима, номер восемьдесят четыре, если я не ошибаюсь, - оборвал нить её размышлений незнакомый женский голос.

Секирей повернула голову и увидела стройную девушку с длинными волосами, одетую в розово-фиолетовый топик с желтой звездой и шортах.

– Я Узуме, номер десять, - между тем представилась окликнувшая её секирей.
– Думаю, нам стоит поговорить, так как ты сейчас оказалась в ситуации, очень похожей на ту, в которой некогда оказалась я. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты попалась в ту же западню, в которую некогда была вынуждена войти я.

Глава 7. Ветер и тень.

Ледяной голем плавился, продвигаясь сквозь поток пламени. Тем не менее, грубая, неуклюжая фигура, не имеющая более-менее сложной структуры и уж тем более не обладавшая сколь-нибудь заметной способностью к самовосстановлению продолжала надвигаться на пироманта. Так как плавился голем очень уж медленно.

Когда я представил, сколько чакры влила в свое неказистое, медленное, но чудовищно крепкое творение Акитсу, мне стало даже немного жутко. Хомура старался изо всех сил, но ни огненные шары, ни огненный дракон не заставили надвигающуюся на него массивную фигуру даже замедлиться. Стратегия, которую он применил некогда против созданного мной конструкта, дала осечку - перепилить ногу он, разумеется, мог, вот только времени на это должно было уйти неимоверно много - чакры в "суставах" голема было немало. Так что сейчас Хомура просто стоял на месте и изображал стационарный огнемет, не столько стремясь уничтожать голема, сколько не давая ему сдвинуться с места. Впрочем, пока Акитсу стояла за спиной своего творения и не шла в атаку, этого было более чем достаточно.