Неделю спустя.

– Тёма, ну пожалуйста...

– Нет... И даже не думай....

–  Пожалуйста...
– прохныкала я. Что, ему трудно выполнить мою маленькую просьбу?

– Нет!
– рявкнул Артем.

– Вот скажи, ты мне друг?
– пошла в наступление.

– Друг.

– Если ты мне друг, то должен помочь.

– Ааа, - наигранно схватился Артем за голову.
– За какие такие грехи в прошлой жизни мне досталась дружба с тобой?

– Смотри, я могу и обидеться, - фыркнула я.

– Попроси Влада, - не сдавался друг.
– Это же ведь праздник всех влюбленных, а вы как раз из них самых. Вот и будете вместе.

– Нет!
– вот, как мне его убедить.
– Это, хоть и праздник, как ты сказал, всех влюбленных, но Влад не умеет петь. Точнее умеет, но не для сцены, а больше для души, ну или для душа, - хмыкнула я, вспоминая, как Влад подпевал одной группе.
– А у тебя очень хорошо получается. Ты должен мне помочь.

– Кому я что должен, я все прощаю. И мой ответ нет. Я не буду позориться на этом тупом празднике.

– Темочка, солнышко, пожалуйста, - начала снова хныкать я. Даже слезу пустила. Ведь Артем никогда не любил, когда девушки плачут. Он просто не знал, что с ними тогда делать. И Артем заметил это.

– Не ной, - в приказном порядке произнес друг.
– Можешь даже не стараться.

– Ааа, - завопила я.
– Ты меня совсем не любишь, - пустила еще одну слезу.
– Темочка, пожалуйста.

Артем побледнел, и тихонько присел около меня на корточки.

– И что мне с тобой делать?
– это был явно риторический вопрос, но я все-таки решила ответить.

– Любить, лелеять, и выступить на концерте в праздник.

– Вот, на счет первого и второго, это вон, к Владу обращайся, у него это лучше получится. А на счет праздника, - он замолчал, а я затаила дыхание, чуть не забыв продолжать играть глубоко обиженную и плачущую девушку.
– Ты все ровно не отстанешь?
– я яростно замотала головой.
– Ладно, я выступлю. Только не реви. Не реви, кому говорю.

– Темочка, ты самый лучший, - кинулась я на шею друга.
– Знаешь, как я тебя сильно люблю.

Наверно, я должна все объяснить. Что за праздник? Что за выступление?

Но я начну по порядку.

***

После того памятного дня с букетом от Львова, моя жизнь немного поменялась. Не без помощи, конечно, выше указанного молодого человека. Львова.

За прошедшую неделю моя квартира уже могла конкурировать с цветочным магазином, а ведро уже ломилось от разорванных записок.

Благо, про это ни кто, кроме Васьки, не знал, да и Влад не заходил, встречал и провожал меня до подъезда. Если бы он увидел всю эту оранжерею, слов оправдаться я бы не нашла.

– А почему ты их не вернешь?
– спросила в один день Василиса, придя ко мне перед тренировкой.

Я пожала плечами. Я просто не знала.

– Практически все оставляют на коврике у двери, постучатся и убегают. Редко приносят и передают в руки, - это была истинная правда. Не раз за неделю я замечала, что на коврике у моей двери лежат одинокие цветы с маленькой запиской. Как всегда, комплементы на английском. Иногда их мне приносила соседка, говоря, что приходил мальчик и просил передать Воронцовой Диане.
– Да и жалко выкинуть. Цветы же не виноваты, что у того, кто их покупает, мозгов хватит на кончик ножа.

– И это он все подарил?
– провела она рукой по квартире, где стояли цветы в различных ёмкостях, от ваз, до стеклянных банок.

– Нет, еще есть и Влада, - я указала на два небольших букета кремовых роз. Они сразу бросались в глаза из разнообразия всех оттенков роз, лилий, и даже ромашек.

– М-да, подруга, вот это дела!
– Василиса не отлипала от букета розовых роз, найденного мною вчера на коврике.
– Может, вам поговорить? С чего такое внимание?

– Я не буду с ним говорить. Я его видеть не могу, убить охота, а ты поговорить.... Счас.... Пусть держит карман шире.

Но увидеться мне все-таки с ним пришлось. Это случилось в субботу.

На часах было только десять утра, и я честно пыталась выспаться. Как всегда.

В дверь настойчиво позвонили. Я подняла голову от подушки, и посмотрела в сторону коридора.

"Кому нужна буду, на сотовый позвонят". Заверила я себя, и снова улеглась спать.

Но не тут то было. В дверь снова позвонили, еще настойчивее. Мне даже показалось, что птичек, которые щебетали вместо обычного звонка, заело.