— Правда? И что случилось?

Он кладет руки на колени, придвигает их груди и говорит по секрету:

— Волшебник королевства наложил на него проклятие и превратил в гусеницу.

— Ох, нет, — вздыхаю я. — Почему?

— Оказывается, король был расстроен, потому что он говорил Карнеги, чтобы тот прекратил прокрадываться по ночам из своей комнаты к холодильнику и воровать коробочки с соком. И король позвал волшебника, чтобы он превратил Карнеги в гусеницу.

— Папочка!

Он игриво улыбается. Я знаю, что он проверяет меня с тех пор как узнал, что я просыпаюсь по ночам и пью сок. Прошлой ночью я испугалась, когда он включил свет на кухне и застал меня, пьющей яблочный сок.

— Ты ведь не собираешься накладывать проклятие на меня, да? Я не хочу быть гусеницей.

— Почему нет? Я могу познакомить тебя с Карнеги.

— Но я буду скучать по тебе.

Он протягивает ко мне руки.

— Иди ко мне, куколка, — говорит он, поворачиваясь на маленьком стуле и вытягивая ноги. Он усаживает меня на свои колени и обнимает своими большими руками. Когда он целует кончик моего носа, я хихикаю. — Я никогда не буду накладывать на тебя проклятие и отсылать тебя куда-то. Ты моя малышка, ты ведь знаешь это?

— Я думала, что я уже большая, так как мне пять.

— Неважно, насколько ты будешь большой, ты всегда будешь моей малышкой, я люблю тебя больше всего на свете.

— Больше всего? Даже больше шоколада?

Я наблюдаю, как он смеется, его улыбка огромная, а в уголках глаз появляются морщинки:

— Даже больше шоколада.

Я кладу руки на его щеки, которые покрыты колючей щетиной и говорю ему:

— Я тоже люблю тебя больше шоколада.

Он чмокает меня в губы и говорит:

— Хочешь знать, что слаще шоколада?

— Угу.

Прежде чем я могу спрыгнуть с его коленей, он начинает играючи атаковать мою шею, щекотать меня, а потом мы вместе падаем на пол, я кручусь, смеюсь и визжу. Только звонок в дверь останавливает его. Я пытаюсь отдышаться от смеха, он садится на колени и говорит:

— Запрыгивай.

Я поднимаюсь с пола, запрыгиваю ему на спину и еду на ней до входной двери.

Слышали высказывание: «Остерегайтесь того, что находится с другой стороны?». Никто, возможно, не мог вообразить, как поменяются наши жизни, после того как он откроет эту дверь. Раньше, я хотела, чтобы кто-нибудь наложил на меня проклятие, и я навсегда превратилась бы в гусеницу. Возможно, у меня была бы прекрасная жизнь гусеницы в волшебном саду вместе с Карнеги. Мы бы проводили дни напролет в поисках ягод и бесцельно плавали в листьях кувшинок по пруду. Но вместо этого мне пришлось узнать суровую правду жизни в пять лет. Правду, которую скрывают от маленького ребенка, позволяя ему верить, что сказки реальны... но это не так. И магии не существует.

— Полицейское Управление Округа Кук, — все, что я слышу — это толпу мужчин, которые врываются в дом.

Хаос. Громкий хаос.

— Папочка! — кричу я, напуганная. Цепляюсь руками за его шею, будто тисками, когда мужчина хватает меня. — ПАПОЧКА!

— Все в порядке, малышка, — я слышу голос папы, и еще какой-то мужчина говорит одновременно с ним: — Вы арестованы.

Я не знаю, что означают эти слова, ледяной страх пронзает меня, я сжимаю руками папину рубашку, не желая отпускать его.

— Все хорошо, малышка. Все будет хорошо, — продолжает повторять он, но его голос другой, я думаю, что он тоже напуган.

— Тебе нужно пойти со мной, — говорит мужчина, который держит меня.

— Нет! Отпустите!

Я начинаю пинаться, когда меня отрывают от папочки, его футболка растягивается, потому, как мои руки очень крепко вцепились в нее.

Я вижу папины глаза — голубые — когда он поворачивается ко мне и смотрит на меня:

— Все хорошо, — говорит он спокойно, но я не верю. — Не пугайся, все хорошо.

— Нет, папочка! — выкрикиваю я, и слезы начинают капать из глаз. Я держусь за его футболку, пока меня не оттягивают настолько далеко, что она выскальзывает из рук.

В тот момент, когда я больше не касаюсь мужчины, который поет мне по ночам, заплетает мне косички, танцует со мной, в то время как я стою на его ногах, меня забирают. Я вижу, как мой принц встает на колени, а я наблюдаю это из-за плеча мужчины, который уносит меня прочь.

— ПАПОЧКА! — ору я, мое горло горит, пока они чем-то скрепляют папины руки вместе за спиной. Его взгляд направлен на меня, и он много, много раз повторяет:

— Я люблю тебя, малышка. Я так сильно люблю тебя, крошка.

И я впервые вижу, как мой папа плачет, прежде чем он уходит, и за ним закрывается дверь.

— Отпустите меня! ПАПОЧКА! НЕТ! — я пинаюсь и верчусь, я не могу вырваться от мужчины, который держит меня.

— Все хорошо. Успокойся, ребенок, — говорит он, но я не успокаиваюсь. Я хочу к папочке.

Мужчина садится на папину кровать, удерживая меня в своих руках. Он продолжает уговаривать меня успокоиться, но я не прекращаю бороться и кричать, пока не устаю. Мое тело становится вялым, когда я прижимаюсь к его груди.