— Элизабет, слава богу!

Пик выскакивает из машины и быстро обнимает меня. Чувство уюта сокрушает меня, и через пару секунд я уже начинаю всхлипывать.

— Черт, я так скучал по тебе, — он выдыхает в мои волосы, и я киваю. — Ты в порядке?

Я отстраняюсь и смотрю на него, игнорируя его вопрос, спрашиваю:

— Где ты был?

— Я не знал, как найти тебя. Я пытался ускользнуть из интерната несколько раз летом, но тебя нигде не было.

— Я была там, — говорю я. — Он держал меня взаперти большую часть лета. Он узнал о нас... что мы... ну, понимаешь. Это разозлило его, и он сказал, что поэтому избавился от тебя.

— Дерьмо.

И затем, рыдая, я говорю:

— Я думала, ты забыл обо мне.

— Никогда.

Затем он поворачивается к машине, и когда я прослеживаю за его взглядом, замечаю водителя. Он старше, может быть лет за двадцать, с татуировками на руках.

— Пошли со мной. Мы поговорим, — говорит Пик и смотрит на меня.

— Я не могу задерживаться. Карл появится дома где-то в пять.

— Не беспокойся. Я вовремя верну тебя домой, — отвечает он, затем открывает дверцу заднего сиденья и проскальзывает внутрь.

— Это Мэтт, — представляет Пик. — Он мой хороший приятель.

— Привет, — говорит Мэтт, кивая в зеркало заднего вида, прежде чем выруливает на улицу.

— Привет, — мой голос едва громче шепота, когда Пик обнимает меня.

— Поговори со мной.

Я продолжаю пялиться на Мэтта, не желая разговаривать перед незнакомцем.

— Не беспокойся о нем, — говорит Пик. — Он клевый.

— Я боялась, что не увижу тебя вновь, — тихо подмечаю я.

— Я просил тебя верить в меня. Я не брошу тебя. В том месте, где я сейчас живу, суровые правила. Сначала школа, а потом в восемь часов уже комендантский час.

— На что он похож? — спрашиваю я. — Интернат, я имею в виду.

— Он нормальный. Тебя там нет, и большую часть времени я переживал за тебя.

— Тут нормально? — спрашивает Мэтт, когда паркуется на стоянке захудалого торгового центра.

— Ага. Дай нам час, — говорит ему Пик, когда он останавливает машину и выходит.

— Куда он собирается?

— Просто дает нам время побыть наедине. Я хочу поговорить с тобой. Хочу узнать, все ли у тебя в порядке.

Я качаю головой, и несколько слезинок выкатываются из глаз.

— Все кошмарно, Пик. Очень.

— С тобой все будет в порядке.

Я вновь качаю головой.

— Знаю, ты не видишь этого, но ты сильная девочка. С тобой все будет хорошо.

— Он делает со мной ужасные вещи, которые не делал раньше, — рассказываю я. Он прижимает меня к своей груди и целует в макушку, пока я хватаюсь за него и добавляю: — И сейчас тебя там нет, чтобы забрать все это.

Приподнимая мою голову к нему, он целует меня, прижимаясь своими губами к моим, и я расслабляюсь в его руках. Он двигается ближе, укладывает меня на спину на прохладное кожаное сиденье и нависает надо мной.

— Что ты делаешь? — бормочу я между его поцелуями.

— Забираю все это.

— Но твой друг...

Его рука останавливается на пуговице моих штанов, когда он говорит:

— Он не скоро вернется, — он расстегивает пуговицу, смотрит вниз на меня и добавляет: — Не против?

Я киваю и бормочу:

— Нет, просто забери все это.

И он делает это, прямо здесь, на заднем сиденье машины его друга. Пик очищает меня от трех прошедших месяцев, исчезает вся грязь, оставленная Карлом после себя, и покрывает меня своей любовь.

***

Пик продолжает забирать меня после школы следующие семь месяцев, но только раз или два в неделю. Обычно он с Мэттом, но периодически Мэтт дает свою машину Пику, и мы с ним остаемся наедине. Я обожаю это время. Я узнала, что Мэтт и Пик работают вместе, продавая наркотики на улицах. После того как я встретила его, прошло не так уж много времени, когда Мэтт спросил у Пика насчет того, что он трахает четырнадцатилетнюю девочку на заднем сиденье его машины каждую неделю. Я никогда не видела Пика таким взбешенным и готовым защищаться, угрожая Мэтту, что выбьет из него все дерьмо, если он еще раз спросит такое.

Мэтт мерзкий тип, и от него у меня по коже ползут мурашки. Он постоянно рассматривает меня, будто ждет своего шанса попасть ко мне в трусики. Я ничего не говорю Пику об этом, но я не доверяю этому парню.

Каждый раз, когда я вижу Пика, у него новая татуировка. Мне не нравится, что он так много их делает. Отчасти это будто с каждой новой татуировкой он убивает часть Пика, которого я знала, и заменяет его новым Пиком, которого я вижу только раз в неделю во время секса на заднем сиденье «Мустанга». У нас едва хватает времени поговорить, поэтому это ощущается так, будто я использую его, чтобы сбежать от реальности. Это давит на меня, как и эмоции после секса. Я начинаю плакать, когда мы заканчиваем трахаться. Это беспокоит Пика. Он пытается поговорить со мной, и я пытаюсь объяснить ему, почему я начинаю чувствовать свою вину, но он убеждает меня, что все нормально. Поэтому после секса я плачу, а Пик обнимает меня, делая все, чтобы я почувствовала себя лучше.