— Не думал, что ты можешь переплюнуть саму себя, но тут ошеломляюще, дорогая, — говорит мне Беннетт.

Комната оживлена друзьями, коллегами моего мужа, официантами, разносящими напитки и закуски, группа музыкантов играет, а люди танцуют и смешиваются друг с другом.

— Идем? — говорит Беннетт и заводит меня во мрак комнаты, освещенный фонарями.

Не проходит много времени, прежде чем мы смешиваемся с толпой и приветствуем гостей. Я быстренько беру бокал шампанского с серебряного подноса. Делаю глоток и слышу голос Жаклин позади себя:

— Нина, я поражена.

Когда я поворачиваюсь к ней лицом, я отвечаю:

— Ты сказала это так, будто сомневалась, — мои слова выходят немного резкими, но она, кажется, не замечает.

— Никогда. Ты всегда устраиваешь лучшие мероприятия, — произносит она. — Выглядишь потрясающе, к слову, я обожаю оранжевый.

— Спасибо. А я сегодня ранее имела удовольствие побеседовать с твоим мужем. Кажется, мой муж с твоим не могут даже денек отдохнуть от дел.

— Типичные мальчишки, — говорит она, и затем с ухмылкой добавляет: — Особенно, когда это касается денег и их власти.

Мы обе смеемся над правдивостью ее заявления, когда я чувствую, что рука Беннетта обнимает меня за плечи.

— Над чем смеетесь, девочки?

— Тебе правда это интересно? — дразню его я.

— Как думаешь, ты сможешь оторвать себя от сплетен обо мне, чтобы я мог пригласить тебя потанцевать?

— Но болтать о затруднительном положении мужчин в наших жизнях — это так весело, — дразню я его.

— Я могу только представить, — говорит он, прежде чем коротко кивает Жаклин и делает комплимент. — Ты прекрасно выглядишь сегодня, Жаклин.

— И ты тоже, Беннетт, — ее ответ переплетается с ее обычным флиртом. — Извините, но мне, вероятно, нужно найти Ричарда.

Когда он уходит, Беннетт ведет меня к переполненному танцполу, и я, наконец, краем глаза замечаю Деклана. Он стоит в небольшой компании людей, выглядя сурово в своем черном смокинге, но без галстука, и первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты. Его лицо спрятано под маской арлекина черного и золотого цветов, но я узнаю его по однодневной щетине на сильной челюсти. Когда Беннетт прижимает меня и кружит нас по танцполу, я наблюдаю за Декланом поверх его плеча. Его взгляд встречается с моим, и в этот момент изящная брюнетка появляется рядом с ним, и он приобнимает ее за талию. Его взгляд не покидает моего, когда она что-то шепчет ему на ухо, и я замечаю, как его улыбка расширяется от ее слов.

Мой желудок сжимается не от ревности, потому что я не умею ревновать, а от страха перед осознанием, что я могу облажаться, потому что слишком жестко играла с ним. Возможно, я неправильно истолковывала его, и эта игра в «горячо-холодно», в которую я играла с ним, больше отворачивала его от меня, чем возбуждала. Или, возможно, он просто пытается заставить меня ревновать, чтобы я наконец сделала шаг к нему. Независимо, какой из двух сценариев это может быть, у меня есть только один выбор — обыграть его в его же собственной игре.

Поскольку Деклан флиртует с женщиной, которая повисла на его руке, не разрывая нашего с ним зрительного контакта, я позволяю своим глазам закрыться и провожу носом по челюсти Беннетта, пока мои губы не встречаются с его в чувственном поцелуе. Одна моя рука пробирается в его волосы, притягивая ближе для поцелуя. Немного отстранившись, Беннетт проводит костяшками пальцев по моей щеке, прежде чем обратно притягивает в объятия. Когда я опять смотрю на Деклана, он не удостаивает меня вниманием, вместо этого он пьет что-то из своего бокала, пока медленно водит вверх-вниз пальцами по обнаженной руке женщины.

Густое облако поражения начинает сгущаться надо мной, и даже лучшая в мире актриса не смогла бы скрыть изменение настроения, которое собирается в моем животе. Это ненормальное чувство душит меня в болезненном захвате осознания, что мое желание может никогда не исполниться. Что столько лет моей жизни было потрачено на поиски, которые, вероятно, сведутся к нулю.

Я провожу следующие пару часов, сфокусировавшись на Беннетте, пытаясь отвлечься, сглатываю паршивое настроение, но оно все еще торчит в моих внутренностях, как бесконечное напоминание. Но никто не замечает мою внутреннюю борьбу, пока мы прогуливаемся по комнате, болтаем, поднимаем тосты за новый год, смеемся, выпиваем, улыбаемся, хвастаемся, льстим, прикидываемся...

И затем я становлюсь самой огромной фальшивкой, когда Беннетт замечает Деклана и зовет его.

— Беннетт, — растягивает он слова своим постоянным акцентом. — Рад встрече.

— И я. Это мероприятие просто изумительное.

— Ну, мы оба знаем, что это все сделала Нина, — говорит он, кивая. С намеком на улыбку, я беру Беннетта под локоть и киваю в ответ. — Кэтрин, — говорит он своей спутнице. — Хочу представить тебе мистера Вандервол и его жену, Нину.

Я не могу пропустить то, как он практически выплевывает слово «жена», но держу себя в руках и протягиваю ей руку для дружеского пожатия.