– Ничего! – Из захвата я таки вырвалась и снова отступила. – Аналитика – мое хобби!

– Ой ли! – делано изумился этот… этот предатель, обманщик, тиран!

Ну… я бы на его месте тоже не поверила. Более того – никто бы не поверил. Значит, нужно сворачивать разговор к чертовой бабушке, пока до чего-нибудь еще не докопался.

Я выдохнула, тряхнула головой. Сказала очень спокойно, даже миролюбиво:

– Глеб Игоревич, извините, но если по отчету вопросов нет, то я пойду.

– Стоять! – рыкнуло начальство.

Подчиняться я, разумеется, не собиралась – ну на фиг! Если так уж не нравлюсь, пусть уволит и все. Поэтому скривила губы в наглой ухмылке, окинула инкуба оценивающим взглядом и…

– Глеб Игоревич, у вас эрекция, – вслух заметила я. Тон все тот же – спокойный, миролюбивый и даже пофигистический.

Шеф проследил мой взгляд – в смысле, тоже на свою ширинку посмотрел. Потом вернулся ко мне и ответил:

– Я знаю.

Вот и поговорили!

– Ну… не буду вам мешать. – Я развернулась и уверенно направилась к выходу.

Бежать! Бежать как можно быстрей и дальше, потому что сама вот-вот воспламенюсь! А мне нельзя – Глеб сексуальное возбуждение, в отличие от остальных эмоций, чует. Для инкуба это как запах поспевающего шашлыка.

– Стой, – рыкнуло руководство.

Ни за что! На фиг надо? Сиди и думай, что ты мне совершенно безразличен. Тебе и твоему самомнению это полезно.

– Стой, кому сказал!

Я все-таки остановилась, но лишь для того, чтобы уточнить:

– А кому вы сказали? Мне или, – кивок на ширинку, – ему?

Ошибка? Ну да, есть такое. Причем фатальная.

Радужки Глеба сменили цвет, вспыхнули алым. А сам… сам глухо рыкнул и двинулся на меня.

– Глеб Игоревич, ну что за детский сад? – Чего мне стоило выдержать равнодушный тон, одному богу известно. – Я аналитик, а не…

– Молчать!

– …а не собака. Стоять, молчать… Глеб Игоревич, вам не стыдно? Такой взрослый, такой солидный мужчина, а ведете себя как дикарь…

В процессе своего монолога я как-то забыла, что до двери еще не дошла, а когда вспомнила… Когда вспомнила, было поздно.

Шаг назад, второй, еще один. Но инкуб быстрей и решительней. А еще он без каблуков, и узкой юбки на нем нет.

– Глеб! – почти мольба, но красноглазому глубоко по фиг.

Захват – одна рука на талии, вторая спешно скользит по спине и замирает на ягодице. Зажим – он притягивает ближе, заставляя прочувствовать свое настроение и закусить губу, чтобы удержаться от стона. Ответный ход – воображаем прорубь и слой льда метров так сто!

– Глеб, прекрати…

Попытка оттолкнуть не удалась. Хуже того – рука с ягодицы медленно перемещается на грудь, и это фол! Просто жакет очень тонкий, а бюстика под ним нет. При вчерашнем забеге по магазинам сил на отдел нижнего белья не нашлось, а из того что было в гардеробе… Ладно, вру. Нет его потому, что, одеваясь, о зеленоглазом брюнете думала.

– Глеб…

Инкуб медленно, но неотвратимо ласкает грудь. Тот факт, что ассистентка начальника аналитического отдела шипит сквозь зубы, его не заботит. А слой льда вокруг воображаемой проруби становится все тоньше, вода медленно, но все-таки закипает.

– Глеб! – ну вот теперь действительно мольба.

А в ответ хриплое:

– Почему у меня такое ощущение, что я тебя уже где-то видел?

Все. Прорыв. Не могу больше. Не могу и не хочу.

Прогиб, стон. Руки скользят по плечам красноглазого монстра, а его попытка расстегнуть жакет не встречает никакого сопротивления. Его пальцы обжигают кожу, заставляют выгибаться снова и снова. С губ срывается новый протяжный стон, и я уже не только обид – имени своего не помню.

– Глеб…

Прижал. Лизнул губы – словно на вкус пробовал. Потерся щекой о щеку. Рука устремилась вниз, проникла под юбку в явном намерении проверить наличие трусиков. Да, трусики, в отличие от бюстика, имелись. Правда очень-очень маленькие, из неприлично тонкой ткани.

Очень интимное касание, и мир на грани взрыва. Еще полмига, еще доля секунды…

– Вот так-то лучше, – шепчет Глеб и замирает.

Замирает, чтобы остановиться, отстраниться и сказать уже громче:

– Да, так определенно лучше. А то… ходишь вся такая холодная, злая, самоуверенная…

Смысл произошедшего дошел не сразу. Ну а когда дошел…

– Козел, – выдохнула я.

– Самодур, – поправил Глеб надменно. Тот факт, что глаза у него по-прежнему красные и эрекция налицо, шефа не смущал. – А еще тиран и сатрап.

– И… и козел! – проревела я.

– Как скажешь, детка.

Чтобы не завыть в голос, пришлось закусить губу. Попытка застегнуть жакет… короче, плохая попытка – пальцы от ярости дрожат, пуговки в петли не попадают.

– Я помогу, – сказал Глеб и сделал шаг навстречу, но я отскочила, как кошка от бойцового пса. Зашипела.