Улыбнулся. Шепнул, коснувшись губами ушка:

— Давай я попробую?

Что?! Мне ведь это почудилось, правда?

— Только я заклинание не знаю, — продолжал боевик. — Не учил. Не предполагал, что может понадобиться.

Вдохнула. Выдохнула. Вдохнула снова.

Всевышний, почему я опять краснею? Ведь ничего особенного не происходит. Ну подумаешь, локоны.

— Так что? — оборвал мои мысленные стенания Кир. — Научишь?

Я научила и даже позволила попрактиковаться. И тот факт, что заклинания перемежались поцелуями в шею, ничуть не расстроил.

Вторым бытовым заклинанием, которое требовал синеглазый, было заклинание для застёгивания пуговиц. Я формулу на листочке записала, пасс показала, но когда Кир затребовал практическое занятие, рассмеялась и отступила.

Было не ясно: шутит он или всерьёз говорит, но… всё равно. Выяснять, чтобы посмеяться ещё раз или одёрнуть, отчитать за неподобающее поведение, я не стала. Зачем? Зачем тратить время и силы на такие мелочи, если есть иные, куда более интересные занятия?

— Поцелуй? — вопросил синеглазый, наступая.

Неужели мои желания настолько предсказуемы?

Я сделала ещё шажок назад. Ну просто так, из вредности.

— Поцелуй. — Уже не вопрос, а констатация факта.

Из той же вредности помотала головой, сказала тихо:

— На сегодня хватит.

Брюнет шумно вздохнул и, прежде чем успела опомниться, оказался рядом. Сцапал в охапку и уже в паре миллиметров от губ…

— Поцелуй. — Это был приказ.

Я прикрыла глаза и подчинилась. А почему бы нет?

И снова голова кружится, и ноги подгибаются, и сердце стучит бешено. Не так сильно, как сердце Кира под моей ладошкой, но всё-таки.

— Любимая, ты… — не договорил. Уткнулся носом в мои волосы и замолчал.

Я не противилась, наоборот. Эта незамысловатая ласка пьянила не хуже поцелуев.

О Всевышний, как же я по нему скучала… Только теперь поняла, что те три недели были сущим кошмаром.

Кстати, о трёх неделях.

— Кир… — тихо позвала я.

В ответ услышала невероятно содержательное:

— Мм-м?..

— Кир, ты себя, помнится, подкаблучником назвал. Почему?

— А как ещё назвать мужчину, который на протяжении нескольких недель потакает всем желаниям женщины? Причём… глупым желаниям.

— Это каким же?! — Нет, я не могла не возмутиться.

— Ну ладно, — пробормотал боевик. Он по-прежнему сжимал в объятиях и дышал в волосы. — Не желаниям, а одному… но о-о-очень глупому.

Наверное, мне следовало обидеться. Вот только не получилось почему-то.

— Ну! — поторопила я. — Что за желание?

— Я держал дистанцию.

Нет. Не хочу продолжать эту тему. И вспоминать не буду. Не было ничего. Не ссорились мы. Никогда!

— Ещё один поцелуй? — спросил Кир.

Я улыбнулась, а когда он коснулся моих губ, пробормотала тихо-тихо:

— Обожаю шоколад…

Преподаватели, нанятые папой, учили многому, в том числе планировать время. Они объясняли, а я соглашалась — это очень важный, очень нужный навык. В его полезности убедилась сразу по возвращении с каникул — я стала успевать всё!

Домашка, библиотека, дополнительные тренировки на арене, прогулки с друзьями, вечеринки и прочие радости студенческой жизни. Я привыкла не только планировать, но и чётко знать — что, когда, как.

И искренне не понимала подруг, которые уходили на свидание на пару часов, а возвращались под утро. Ещё больше заботил вопрос: а чем можно занять столько времени? Нет, о том, что постельные развлечения — это не на пять минут, я знала, но…

В общем, однажды я не выдержала и спросила: «Чем вы там занимаетесь?» Девчонки (а я сразу у всех спрашивала) переглянулись и дружно пожали плечами.

Тогда не поняла, даже пальцем у виска покрутила, поясняя своё отношение. А вот теперь осознала…

Чем мы занимались весь день? Да тролль его знает!

Целовались, говорили о глупостях, просто молчали. Ещё ходили на обед и на ужин, и снова сидели отдельно ото всех, и Кирстен снова мешал мне есть, а потом ворчал, заявляя, будто издеваюсь над едой.

Где-то между тысячным и двухтысячным поцелуем наступила ночь. Она была не чёрной, а серой, потому что снегопад начался. И мы целовались уже у окна, и я подло стянула с волос Кирстена заколку, чтобы зарыться пальцами в шёлковую гриву. Он глухо застонал и укусил за губу.