– Понимаю, – отвечал Аркадий. – Значит, так. Конечно, день-два дело терпит, но пакет, наверно, в самом деле, надо возвращать. Алёша?

– Да, конечно…

– У тебя там всё нормально?

– Он сохранен! Если надо… я хоть завтра… принесу!

– Отлично. Значит, первый пункт повестки дня закрыт. Теперь активизируемся. Предстоящая неделя, вероятно, будет самой трудной. Будем так считать, что был разгон. Теперь – всё! За работу! Кто – за? Хорошо, единогласно.

После этого Аркадий предложил переходить к другому пункту повестки дня. Двуколкин думал, это будет суд. Но, все, как сговорившись, закричали:

– Про игру! Игру давай!

Прыщавое Серёжино лицо довольно расплылось в улыбке. Лёша помнил, как он обещал пустить такую бомбу в Интернете, чтобы максимально поломать работу корпораций. Мысль о вирусе его не окрылила, и прыщавый гений взялся за игру. Вдохновлялся он примером знаменитого «Пингвина». Сей «Пингвин» был простенькой игрушкой, за одну январскую неделю (дело было, когда все они учились в школе) разошедшейся в сети в таких масштабах, что все «клерки по бумажкам», «менеджеры по менеджменту» на своих работах только и рубились в эту гаму. Фирмы потерпели колоссальные убытки, трудовой процесс почти остановился, мир стал вдруг един как никогда, а к программисту – как он уверял теперь – закралась мысль: «А что, если б сам Президент Соединённых Штатов также заигрался в эту ерунду, забыл бы на час-два об угнетении иракцев и иранцев?». Для рецепта идеальной «бомбы» к простоте и яркости «Пингвина» надо было подмешать немного пропаганды и чего-нибудь протестного. И вот, за считанные дни герой сварганил ради мира на земле игру своей мечты.

– Давай, показывай!

– Сегодня же запустишь?

– Ну, а то!

– Да, где? Блин, интересно ж!

Программист включил ноутбук, довольно и неспешно ждал, когда же тот изволит загрузиться… «Погодите, я сначала почту посмотрю!» Сергей открыл почтовый ящик, несмотря на возмущение товарищей, нашёл шесть писем и неторопливо проглядел их. Все шесть были спамом, причём первые пять имели предложения о продаже тех программ, что этот спам и рассылают. А в шестом Серёже обещали чудодейственное средство, за неделю раздувающее грудь до пятого размера. «А. Ну, ладно. Тут, похоже, ничего», – изрёк он, наконец.

И показал игру.

Ячейка хохотала полчаса. Один лишь Виктор слабо улыбался и бубнил, что коммунизм – это не цирк с конями, что, мол, вообще устроили. По жёлтенькому фону с чем-то вроде куполов и минаретов позади летала птичка – не то голубь, не то сокол, не то курица. «Это Ирак», – пояснил автор. Разумеется, Ирак был знаменит войной, ведомой там США уже лет десять. На переднем плане было девять дырок – вроде как окопы. Сперва медленно, а после всё быстрее и быстрее из них вылезали головы солдат. Для полной ясности на касках автор вывел слово «USA». Как многие, наверно, догадались, суть игры была в том, чтобы управлять гибридной птицей, нажимая на ту кнопку, что подходит к номеру окопа оплошавшего врага, чтоб птица могла справить популярную нужду. За каждую какашку на американской голове давалось по очку. Время от времени из дырок вылезали Президент США и его госсекретарь – довольно узнаваемые. За их обкакивание можно было отхватить по 10 и 5 баллов. Развесёлый аккомпанемент и очень натуральный звук паденья птичьего «снаряда» добавляли антиглобалистских ощущений.

После окончания выводилась надпись: «Компаньеро, ты набрал 100 баллов. Настоящий Кастро!» или «Целых 200! Ты, наверное, Сандино!». Серёжа пояснил, что много потрудился над финальными словами. По его идее, фразы похвалы, зависящие от числа очков, должны быть многочисленны – пускай игрок потрудится подольше, чтоб открыть их все – и революционно-познавательны: «Надеюсь, что у них появится желание забить в Яндекс, кто такой Сандино или Руди Дучке. Там начнут читать… Глядишь и прочитают то, что надо», – пояснил Сергей.

Игра стала гвоздём программы заседанья. Все пришли в такой восторг от этой штуки, что чуть не забыли о суде, уже дважды отложенном.

– В конце концов! – объявил Жека. – До суда-то доберёмся или нет? У меня такое ощущение, что следствия никто не начинал.

– А что ты предлагаешь?

– Что я предлагаю!? Детский сад! Элементарный шаг – узнать, кто был или кто мог быть в том злосчастном заведении при аресте. Ведь менты нагрянули туда, а, значит, кто-то их навёл конкретно на «Мак-Пинк». Кто был там и кто видел нашего Гургена.

Сердце Алексея трепетало, но он всё же смог заметить, как все парни резко поскучнели.

– Выяснить, кто был там…

– Как узнаешь…

– Нереально, я считаю…

– Всё равно восстание не сегодня-завтра…

– Если вы с Гургеном говорили слишком громко и о чём-то революционном, вас мог заподозрить кто угодно, – осмелел Двуколкин. – Очень вероятно, не из наших.

– Верно, верно! – зашумели все.

– Да чушь! – парировал Евгений. – Хоть мы бы орали о погибели России – ни одна амёба среди этих говножуев бы не шелохнулась! Что вы, обывателей не знаете?! Народ, блин… Ощущение, что кого-то покрываете!

– Кого нам покрывать?!

– Чего несёшь-то?!

– Думай хоть башкой-то!

– Да! «Кого!» А я скажу – кого! Артёма Тартакова!

– Он-то тут при чём?

– Та-а-ак… Ну-ка, ну-ка…

– А чего? – довольно произнёс Евгений. – Всё ведь просто. Про кого мы точно знаем, что он был в тот день в том месте? Про Артёма. Это он ведь должен был забрать нашу записку. Место, время – всё он знал. И смылся! Смылся тут же, через день! Вас это не наводит, блин, на мысли?

Все внезапно замолчали.