Шрифт:
– Хм, – сказал Сергей.
– Та-а-к, – произнёс Аркадий.
– Мать твою! – заявил Виктор. – Это он, как пить дать, это он!
– Да тихо, тихо, – урезонил его вождь. – Пока что мы не знаем. Ведь Артём поехал помогать нашей работе…
– Как же! Развлекаться он в столицу покатил!
Аркадий всех просил не делать срочных выводов. Он как бы защищал Артёма, но при этом аргументов в его пользу не привёл. В итоге все сошлись на том, что раз его хоть так, хоть эдак не достать, пока что отложить суд. Посмотреть, как поведёт себя подозреваемый. Других подозреваемых почему-то называть никто не стал, и все решили, что Артём хоть не предатель, но предатель всё-таки Артём. Короче, выходило так, что поиск настоящего преступника вообще не в интересах их ячейки…
Тема преступления и суда ещё немножко поболталась в разговоре, а потом сошла на нет, чему никто не возражал. Вернулись вновь к Серёжиной игре. Довольный автор произвёл в ноутбуке ряд неких манипуляций, после чего громко объявил: «Она пошла!». Осталось только ждать, когда народ рванётся разорять свои конторы, без конца качая сей шедевр и тратя на него рабочие часы.
Ячейку охватила неожиданная радость. Каждый поспешил сыграть в секретное оружие раз десять. Остальные вместе долго-долго говорили о свободе быть собой.
А после Виктор двинул в магазин, купил зачем-то водки, и они все как-то так случайно напились.
18.
– Вставай!
Алёша вздрогнул.
– Да вставай же, чёрт тебя возьми!
Над Лёшиной кроватью стоял Виктор. Неожиданно Двуколкин обнаружил, что вся комната украшена весёлым кумачом и странными плакатами. Потом заметил за спиной Виктора товарищей: Аркадия, Серёжу, Жеку и – вот это новость! – того самого Гургена, что видал каких-то пару раз. Все были вооружены.
– Ну! Поднимайся! – взревел Виктор. – Мы всё знаем! И про то, где ты работаешь, паршивый коллаборационист! И про Гургена! Видишь, он вернулся!
– Ты мэня им выдал, – грозно объявил Гурген. – Я тэбя запомнил, падпэвала буржуазный, мойщик сраных туалэтав. Знаешь, каково в тюрьмэ мнэ было? Что, нэ знаешь? Вот сэйчас узнаешь! Падымайса!
– Вот блин, а мы-то тебе верили, – уныло прогнусил Серёжа.
Алексей пытался вспомнить, что случилось вчера вечером, – не мог. Ему казалось, что был некий суд. Но там его, Алёшу, вроде как не обвиняли. Что случилось ночью? Почему так резко? Что теперь?..
– Вставай, вставай, Двуколкин!
Было страшно, было стыдно, было ощущение, что случилось что-то, что нельзя исправить, вроде смерти. «Расстреляют» – понял Алексей. Уверенность пришла сама собой.
– Ты угадал, – сказал Аркадий, прочитавший его мысли.
– Вставай, блин! – вопил Виктор.
Лёша попытался встать, откинул одеяло, но внезапно обнаружил, что под ним он голый. Бывшие товарищи ехидно и недобро пялились на Лёшины сокровища, а тот не мог ни встать (неведомая сила, может страх, а может, ещё что-то, прилепила Алексея к койке), ни укрыться вновь. Алёше стало холодно.
– Ну, сколько можно!? – крикнул Виктор и внезапно смачно плюнул на Алёшу. Слюни странно разлетелись по всему Двуколкинскому телу.
Вдруг соседи и винтовки стали растворяться. До Двуколкина дошло, что он лежит с закрытыми глазами. Разлепить их постепенно удалось.
– Ну, соизволил, наконец! – произнёс Виктор без винтовки и одетый по-другому, чем во сне. – Гляди, вода-то помогает! Ну, давай, блин, подымайся, лежебока! На работу опоздаешь! Ананасовую воду подносить! Ха! Когда я был мальцом, меня бабушка всегда водой будила! Как возьмёт, да ливанёт с ковша холодной – брр! Хорошо! Вот только власти наплевать на мою бабку! Знаешь, пенсия какая?..
Алексей с трудом присел на койке. После заседания до полвторого ночи он был еле жив. А ведь сегодня на повестке дня стояли целых две важнейших вещи: вставить, наконец-то, свой скандальный диск и взять из кабинета Снежаны то, что там припрятал.
– Ох… Спасибо, что поднял меня, Витёк! А то бы я снова…
На этот раз на зеркале бумажек не висело. Но зато одна висела на двери рабочей раздевалки. Алексей издалека подумал, что опять, наверно, прокламация. Но нет. Объява оказалась более привычной:
«Господа работники зала! За прошедший месяц в вашей раздевалке было обнаружено 3 (три) пакетика от чая, 2 (два) пакетика от сахара и 10 (десять) зубочисток. Объявляем, что в дальнейшем все обжоры, пойманные на месте преступления, будут строго караться: вся недостача за месяц станет вычитаться из зарплаты. В ином случае она будет вычитаться из зарплат всех работников зала. Ваши менеджеры».
Неплохо, неплохо, – подумал Алёша. Вот «Мак-Пинк» и показал своё лицо! «Надеюсь, что теперь урок про Че Гевару ещё лучше закрепится в их умах», – решил Двуколкин о своих коллегах.