Далее он подчеркнул, что Япония, заключив союз с Германией, не собирается ссориться с СССР и будет стремиться к тому, чтобы такие же отношения сохранялись между Советским Союзом и Германией. Однако если СССР будет сотрудничать с США против Японии как против общего врага, то последняя вынуждена будет, напав на СССР, разделаться со своими противниками по отдельности.

В ответ Молотов сказал, что с 1932 г., когда Япония отвергла советское предложение о пакте о ненападении, положение в мире существенно изменилось – теперь у СССР есть такой договор с Германией, а у Японии есть пакт о союзе с последней. Пакт СССР с Германией оказался возможным, так как она, по мнению Молотова, правильно поняла интересы Советского Союза, который в свою очередь осознал, интересы Германии.

Давая понять, что Японии и СССР целесообразно было воспользоваться этим примером, Молотов заявил: «Что касается пакта о ненападении между СССР и Японией, то советская сторона к этому вопросу также относится серьезно, исходя при этом из тех установок, из которых она исходила при заключении договора с Германией».

Указанное обстоятельство, с нашей точки зрения, имеет принципиальное значение для оценки разных толкований советско-японского пакта о нейтралитете, о которых будет идти речь ниже.

Касаясь вопроса признания Советским Союзом в 1925 г. Портсмутского мирного договора между Россией и Японией, Молотов сказал: «Нельзя оставлять без изменений то, что было установлено во взаимоотношениях между нашими странами после поражения России в 1905 г. Понятно, что в СССР смотрят на Портсмутский договор примерно с таким же чувством, как в Германии относятся к Версальскому договору. Так что Портсмутский договор – плохая база развития и улучшения отношений. Тем более, что Япония нарушала этот договор в отношении Маньчжурии».

Как неуместное расценил советский руководитель и напоминание о николаевских событиях, сославшись на то, что они произошли на последнем этапе японской интервенции в Приамурье и Приморье, в период очень плохих отношений между двумя странами.

По вопросу об интересах СССР и Японии в районе Сахалина и Курильских островов Молотов заявил, что предложение о продаже Северного Сахалина «он рассматривает как шутку». «У нас никто не понял бы сейчас продажу Северного Сахалина, поскольку помнят, что только в результате поражения в 1905 г. Россия была вынуждена отдать южную половину Сахалина, – продолжал Молотов. – Нашему общественному мнению было бы более понятно, если бы в исправление Портсмутского договора, заключенного после поражения, был поставлен вопрос о покупке южной части Сахалина, причем вопрос о цене мог бы быть разрешен по соглашению. Теперь более правильно было бы поставить вопрос о покупке у Японии не только южной части Сахалина, но и некоторой группы Северных Курильских островов (курсив наш. – К. Ч.)».

Таким образом, очевидно, что нарастание угрозы со стороны Германии вынудило СССР говорить уже не о безвозмездном возвращении Южного Сахалина и Курил, а только о покупке части этих территорий.

Молотов выразил надежду, что японское правительство, стремясь к заключению пакта о ненападении, на базе учета взаимных интересов, как это сделала Германия в 1939 г., благожелательно подойдет к вопросу о покупке СССР Северных Курильских островов и южной части Сахалина.

По поводу отношений с США Молотов заверил, что у советского правительства «нет намерения заключать соглашение для нападения на Японию».

В конце беседы глава советского правительства предложил ограничиться заключением советско-японского пакта о нейтралитете с тем, чтобы «вопросы, требующие длительного обсуждения, не нужно было бы затрагивать». При этом Молотов добавил, что «во время его встреч в Берлине с Гитлером и Риббентропом, и в частности в последней беседе с Риббентропом, ему вполне конкретно было заявлено, что в вопросе о концессиях на Северном Сахалине Япония пойдет навстречу советской стороне» по рекомендации своего основного союзника по тройственному пакту.

26 марта Мацуока прибыл в Берлин и со следующего дня начал переговоры с Риббентропом и Гитлером.

Не раскрывая способов реализации плана «Барбаросса» – плана войны против СССР, Риббентроп выразил заинтересованность в том, чтобы Япония как союзник Германии не вмешивалась в эту возможную войну (в соответствии со ст. 5 тройственного пакта), поскольку Германия рассчитывала самостоятельно распорядиться судьбой всех территорий СССР после его молниеносного разгрома без участия Японии. В то же время последняя должна была оказать помощь Германии, нанеся удар по Сингапуру – главной военной базе Великобритании на Дальнем Востоке.

Но японский министр, ограничившись личным обещанием, дал понять, что не собирается оставаться статистом в случае раздела территории СССР после его поражения. Мацуока не скрывал своего намерения заключить с СССР пакт о нейтралитете, который бы служил гарантией безопасности тыла Японии во время ее экспансии на Юг, направленной против интересов Англии и особенно США в этом районе.

С этой точки зрения представляет интерес мнение бывшего начальника информационного отдела военного министерства Японии, генерал-лейтенанта X. Хаты, который, находясь в советском плену, в своих показаниях отметил: «Что касается советско-японского пакта о нейтралитете, то этот шаг был направлен на упрочение японской позиции в отношении США» [221] .