–  Большое спасибо, - кивнул гость.
– Думаю, мы управимся быстро. С людьми старой закалки, - он подмигнул Линзам, - обычно не возникает проблем.

Он сменил хозяина за столом, положил руки перед собой, сцепил кисти в замок. Константин Анатольевич бесшумно вышел. Никита Владимирович деловито и чуть манерно откашлялся.

–  Василий Андреевич, - начал он, - дело у меня к вам чрезвычайно серьезное. Я следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам. Давеча был откомандирован в ваш замечательный город для расследования очень прискорбного случая.

Мощные Линзы, помедлив, понимающе склонили голову. Они, естественно, не поверили ни единому слову.

Никита Владимирович тяжко вздохнул.

–  Вы ведь часто бываете в парке с шахматами. Практически ежедневно. Многое замечаете.

–  Бываю, - несколько озадаченно подтвердили Линзы.

–  Тогда вы, я полагаю, не можете не знать, что неделю тому назад… девятнадцатого числа… там, видите ли, произошло убийство. Убили молодого человека. Это случилось вечером.

–  Я этого не видел, - решительно отмежевался Василий Андреевич. Он даже испытал облегчение: нет, его собственной персоной здесь никто не интересуется. Он приглашен лишь в качестве свидетеля. Так, в принципе, и мыслилось изначально - во всяком случае, представлялось крайне вероятным; правда, хоть времена и переменились, разве можно что-то знать наверняка?

–  Но слышать-то должны были… - с доброжелательной настойчивостью заметил следователь.

Мощные Линзы пожевали губами.

–  Ну да, разговоры идут, - признал он нехотя.
– Только на что оно мне нужно? Сейчас вообще каждый день убивают.

–  Вам - ни на что, - согласился Никита Владимирович.
– Но это нужно нам. Так о чем же ведут разговоры ваши товарищи? Поймите, это не донос. Специфика нашей работы всегда подразумевала вербовку осведомителей, но сейчас совершенно не тот случай. Так что не бойтесь.

–  Да к чему им разговоры-то вести? Шпана ведь, известное дело. Нажрались, раздухарились, энергию девать некуда, вдобавок наследственность тяжелая. Вот они и треснули парня бутылкой по черепушке, а потом вынули кошелек…

–  Кто-нибудь видел это?

–  Вряд ли, - ответили Линзы.
– Это ведь ближе к ночи случилось, а мы все больше с утра сидим. Солнышко ловим, последнее. Из тех, кто вокруг нас кучкуется, никто не признавался, будто что-то видел. Да и не в тему это все, наша игра уж куда интереснее будет.

–  Ну да, конечно… Видите ли, Василий Андреевич, дело вот в чем. У нас есть все основания полагать, что это было не простое хулиганство. Я, конечно, не могу посвящать вас во все детали…

–  И не надо, - живо подхватили Линзы.

–  …не могу посвящать вас во все детали, - повторил следователь, словно не услышав.
– Но поверьте мне на слово: потерпевший не был обычным прохожим. Случайное нападение шпаны, конечно же, возможно, но мы вынуждены исходить из худшего. Поэтому нам важна любая информация. Вы сами говорите, что тема все-таки обсуждается, несмотря на увлекательность ваших шахматных поединков. Что говорят конкретно? Вы можете не называть имен.

Он был весьма убедителен, и Василий Андреевич задумался. Он неожиданно ощутил несвойственное ему желание помочь органам. Убийство есть убийство, и ничего худого не будет в том, что он окажет посильное содействие.

–  Конкретного ничего, - молвил он после паузы.
– Просто говорят, что убили. А дальше, сами понимаете, начинаются оценки и выводы. Порядка никакого нет, милиции не дождешься… пиво на каждом углу. Хулиганье совсем распустилось, маньяки какие-то развелись, каких раньше в помине не было… Да мы и не слушаем особо! Мы же играем, думаем о фигурах.

–  Жаль, - вздохнул Никита Владимирович.
– Ну а ваши партнеры… вы с ними дружны, наверное, больше, чем со случайными зрителями?

–  У нас случайных почти нет. Все одни и те же. Вымираем как класс. А партнер у меня, считайте, один…

–  Это Нисенбаум, если не путаем?

–  Он самый, - недовольно кивнул старик.
– Моисей Залманович. Вы и о нем уже навели справки?

Никита Владимирович широко улыбнулся:

–  Не беспокойтесь, мы обо всех навели справки. И со всеми поговорим. Я к чему клоню: ведь с Моисеем Залмановичем вы, скорее всего, общаетесь более тесно, да? Уж он-то не зритель, с ним вы не только о шахматах разговариваете?

Мощные Линзы подозрительно вздохнули:

–  Да о чем нам еще разговаривать? Жизнь прожита, вспоминать тяжело. Только шахматы и остались.

–  И все же? Что этот ваш Моисей Залманович думает о происшествии? Вы же наверняка обсуждали с ним это событие.

Линзы остро посмотрели на следователя:

–  Гражданин начальник! Вам зачем-то понадобился Нисенбаум, верно? Вы сразу так и скажите. А я на это отвечу, что мы - заурядные пенсионеры, доживаем последние деньки. Нас убийства не интересуют.