— Уж юбку я всегда распознаю, даже в темноте.

— Не сомневаюсь, а пятна крови на стене вы можете различить?

— Там темно и грязно, я не видел никакой крови.

— Не видели, допустим, но запах-то вы не могли не почувствовать?! Запах крови?

— Не было там никакого запаха, да и крови столько не было, я шел домой, у меня нос забит из-за простуды, я еле переставлял ноги. Бог мой, неужели вы думаете, что я прошел бы мимо бедняжки, если бы знал, что она истекает кровью? Я же христианин!

Он не кажется искренне возмущенным, в его голосе звучит досада, но не сочувствие. Убитая женщина вызывает у Кроу такое же раздражение, как и инспектор со своими вопросами. Неужели этот полицейский не понимает, что попусту теряет время? Такие вещи время от времени случаются в Уайтчепеле, и убийц никто не находит. Неужели он думает, что в этот раз будет иначе?!

— Никто ничего не слышал, сэр, — докладывает один из констеблей, посланных опросить жильцов дома. — Возможно, кто-то из них просто не хочет говорить.

— Это плохо, — констатирует Суонсон.

— Да, сэр.

— И все же обойдите дома по соседству. Может, найдется какой-нибудь ребенок или болтливая старуха, хоть кто-нибудь!

— Слушаюсь, сэр.

Констебль отбывает; можно заранее сказать, что его расспросы обречены на неудачу. Местные жители не любят связываться с полицией, даже когда дело касается чьей-то жизни.

Начинается утро, по-осеннему унылое и пасмурное, и тело перевозят в морг при лазарете Уайтчепелского работного дома. Морг находится на Олд-Монтагю-стрит и представляет собой небольшое кирпичное строение во дворе, где служащие Управления общественных работ обычно складывают строительные материалы. Здесь на помощь инспектору Суонсону приходят врач Тимоти Киллинг, приглашенный для экспертизы, и коронер Уинн Бакстер, в чьи обязанности входит установить причину и обстоятельства смерти. Результаты его расследования будут положены в основу уголовного дела, и на них будет опираться суд, если убийцу удастся найти.

Уинн Бакстер — настоящий профессионал, спустя годы он приобретет неофициальный титул — «отец британских коронеров». Пока же он в компании Суонсона вспоминает дела дней минувших. Семь лет тому назад Бакстер, будучи коронером графства Суссекс, расследовал убийство, произошедшее в ночном поезде. Подозреваемый — некий Мапплтон — был задержан на основании портрета, сделанного по показаниям свидетелей, а инспектором, арестовавшим его, был не кто иной, как сам Дональд Суонсон. Теперь эти двое, Суонсон и Бакстер, занимаются убийством в Джордж-Ярд, но ничто пока не дает надежды на то, что дело закончится так же быстро и благополучно. Они пока даже не знают имени жертвы — при ней не было найдено никаких документов.

— Боюсь, в этот раз мадам Тюссо придется подождать! — комментирует Суонсон (восковая фигура Мапплтона экспонировалась в знаменитом музее) и обращается к Киллингу:

— Что у вас?

Как и большинству обычных людей, ему неприятно присутствовать на вскрытии, но кто-то должен записывать комментарии Киллинга во время этой процедуры.

— Здесь чертовски плохое освещение! — Хирург поднимает глаза на узкое окошко под потолком. — У вас есть фонарь?

— Я попрошу констебля посветить вам, если это поможет, — предлагает Суонсон.

— Буду признателен. Только, пожалуйста, выберите кого-нибудь не из робких. Мне бы не хотелось тратить время на здорового детину, упавшего в обморок.

Скальпель погружается в тело и раздается неприятный звук; инспектор чувствует, как к горлу подкатывает тошнота. Руки доктора быстро покрываются кровью. Резиновые перчатки еще не вошли в обиход хирургов и патологоанатомов, Киллинг рискует заразиться, если убитая была больна, скажем, туберкулезом, но он привык к этому риску, как и тысячи его коллег по всему миру.

— Я думаю, что он был дьявольски силен, — заявляет доктор. — Эти удары нанесены с чудовищной силой, нож протыкал плоть и кости, как масло.

— Кстати, о ноже, — Суонсон бросает взгляд на тело. — Мы так и не нашли его — вероятно, убийца унес его с собой. Вы можете что-нибудь сказать о нем? Я имею в виду орудие убийства.

— Да, я полагаю, было два ножа, поскольку раны в области грудной клетки и гениталий сильно различаются. У него был широкий нож с острым лезвием, которым он наносил колющие удары.

— Наподобие армейского штыка! — подсказывает Суонсон.

— Да, именно, и еще был второй нож, которым он резал, — узкий и короткий. Это мог быть перочинный нож, — добавляет Киллинг.

Суонсон задумывается, образ убийцы, орудующего сразу двумя ножами — широким и узким, — выглядит несколько карикатурно.

— Горло, как вы уже сами, конечно, заметили, перерезано, — продолжает Киллинг. — Вероятно, это был первый удар, чтобы не позволить ей закричать. Удар нанесен справа налево, а это значит, что убийца, скорее всего, левша.