Шрифт:
Дмитрий чуть ли не кубарем скатился вниз с обрыва, не замечая острых камней и коряг.
Груда бесформенных обломков – все, что осталось от машины – пылала, охваченная огнем. Прикрывая лицо от нестерпимого жара, Зотов подбежал к «Волге» и увидел обезображенные огнем трупы двух мужчин и женщины. Все было кончено.
28
В комнате пахло французскими духами и американскими сигаретами.
Туфелька только что вышла из ванной и сушила волосы феном. Вот уже две недели, как она вернулась в Москву и ждала дальнейших распоряжений Рогозина. Впрочем, слово «ждать» к ней мало подходило. Она всегда вела разгульный образ жизни, но это не мешало капитану найти ее в нужное время в нужном месте. Вчера, например, он позвонил прямо в ресторан и назначил встречу на одиннадцать часов утра.
Звонок в дверь раздался ровно в одиннадцать. Капитан был до омерзения пунктуален. Лена чертыхнулась и, отбросив фен, пошла в прихожую.
– Ты, как всегда, очаровательна, – выпятив губы, проговорил гость.
Ее стройная фигура была обернута в тонкое полотенце, и капитан почувствовал некоторую тяжесть внизу живота.
– Как отдохнула? – спросил он.
– Отдыхать – не работать. А ты не хочешь расслабиться? – Она давно хотела затащить Рогозина в постель, но капитан все время ускользал от нее.
– Не сейчас, – скривился комитетчик. – У меня мало времени.
– Какого черта ты вытащил меня на две недели раньше?
– Мы предполагаем, а Бог располагает. Планы несколько изменились.
– Надеюсь, не настолько, что их нельзя выполнить?
Лена демонстративно скинула с себя полотенце, представ перед офицером во всей своей красе. Рогозин лишь сглотнул слюну и вкрадчиво ответил:
– В какой-то мере твоя задача даже облегчилась.
– Это радует, но и настораживает.
– Ты умница.
Он вытащил из дипломата папку и передал Туфельке. Она открыла ее.
«Совершенно секретно. Для служебного пользования. Категория 01. Личное дело 355891-Д. Бережная Елена Николаевна».
Сев в кресло и недвусмысленно расставив ноги, Лена углубилась в чтение. Рогозин внимательно следил за выражением ее лица, но так до конца и не понял, о чем она думает. Наконец она оторвалась от папки:
– Здесь две даты смерти. Одна зачеркнута, а вторая обведена красным карандашом. Не означает ли это, что вторая дата не окончательна?
– Мне нравится ход твоих мыслей.
– Я должна ее найти?
– Нет. Я знаю, где она находится. Работа будет, скорее, психологического характера. Хватит заниматься мокрыми делами, пора переходить на более высокий профессиональный уровень.
– Я вся внимание… – промурлыкала Лена, подавшись вперед.
До дома Зотова подбросила генеральская машина. Войдя в квартиру, Дмитрий тут же подсел к бару и одну за другой осушил несколько рюмок водки. Не полегчало. Скорее, наоборот. В который раз он задавал себе один и тот же вопрос: а на кой черт ему все это было нужно? Что ему не сиделось спокойно в Зоне? Ну, убила Куданова лейтенанта – сам виноват, не хрен было соваться, куда не следует. Ну, готовила она левых зомби – да и дьявол с ними, мало что ли их гуляет по свету? Ну, уберут Андропова сегодня или завтра – так его все равно уберут рано или поздно, не кудановцы, так другие, желающих много.
Главное, что ему, Зотову, в принципе, от этого ни горячо, ни холодно, его все это мало касается. И нужно же было выпендриваться, доказывать, заваривать такую кашу, от которой теперь самого же тошнит. Поменять спокойную отлаженную жизнь, счастье с любимой женщиной на черт знает что. А теперь ни спокойствия, ни уверенности в завтрашнем дне, ни любимой, ни друга – ничего, кроме пустоты. Даже страх исчез. Да и бояться стало не за кого. За себя? Но собственная жизнь теперь стала хуже каторги. За Лену и Корнеева? Но где они теперь…
Не закусывая, Дмитрий опрокинул еще пару рюмок. Хмель приходил с трудом, да и не хмель совсем, а какая-то тяжесть в голове. Он медленно обвел взглядом квартиру и понял, что здесь оставаться больше не может: слишком многое напоминало о Лене, о последних днях, проведенных вместе. Он допил бутылку и не торопясь пошел на корнеевскую конспиративную квартиру…
Прошатавшись всю ночь по городу, в квартиру он ввалился лишь под утро и тут же рухнул на кровать.
Проснулся он совершенно разбитый и опустошенный.
Андропов обречен, и все старания бессмысленны. Все смерти близких людей БЕССМЫСЛЕННЫ! Дмитрий зарычал, сжимая кулаки. Впору было опять напиться до чертиков.
Он с трудом взял себя в руки и задумался. Смерть Лены совсем не вписывалась в логическую цепочку. Зачем и кому это нужно? Взрыв машины был либо запланирован, либо являлся крайним вариантом в безвыходной ситуации по принципу: нам не досталось, но и вы не получите ничего. Но это было глупо, и Дмитрий сразу отбросил этот вариант.