Шрифт:
Малфой-старший нахмурился и посмотрел на меня.
– Нет, папа, Поттер не виноват, - правильно истолковал его взгляд Драко.
– Это нас туда в полночь на отработку послали злодея ловить. Там кто-то единорогов убивал.
– Одиннадцатилетних детей. В полночь. Злодея ловить. Голыми руками, - голос Малфоя-старшего становился всё более бешеным.
– Кто этот... ублюдок?
– МакГонаголл говорила, что наказание нам назначит лично директор, - сообщил я.
– За что?
– За то, что мы не были в общежитии после отбоя.
– Я его уничтожу...
– Давай, пап, так ему и надо. Но там всё равно было та-ак здорово...
– Вывихнутая нога, чего тут хорошего... А ужасов вы там, наверное, каких натерпелись...
– Папа, я еще что, а Поттера вон акромантулы покусали. А ужасы - да, но там только сначала страшно было, а потом ничего. Когда я этого злодея над единорогом увидел, меня такая жуть пробрала, что я закричал и побежал. Вообще ничего не помню до тех пор, пока моя нога не попала в эту корягу. Лежу там, а больно-то как, и вытащить ногу не могу - всё, думаю, здесь я и умру, а тут ко мне Поттер подбегает... Пап, я никогда в жизни никому так не радовался!
Малфой-старший слушал сына и страдальчески морщился.
– Я его уничтожу...
– сквозь зубы повторил он.
– А дальше что, сынок?
– Дальше Поттер вытащил мою ногу из коряги, вправил вывих, перебинтовал... он от своей мантии полосу отрезал... затем подставил мне плечо, и мы пошли обратно.
– Драко покосился на меня хитрым глазом.
– Пап, я столько новых слов за эту ночь от него узнал... и столько нового об аристократах...
– И что ты узнал от Поттера об аристократах?
– заинтересовался Малфой, безошибочно отловив шкодливый тон сына.
– Что быть аристократом - ещё круче, чем я думал.
– А новые слова?
– Папа, я не могу повторить их. Они все нецензурные. Ты только представь - ночь. Темнота. Кругом деревья стоят, чёрные такие. За кустами какая-то дрянь шуршит, с одной стороны воет, с другой ухает. Мы с Поттером идём вдвоём на трёх ногах, под ногами у нас одни коряги, а Поттер аж шатается, сквозь зубы шипит и так эти коряги кроет, что они сами в стороны расползаются.
Точно, что-то там такое вроде было.
– Да не коряга это была, а змея, - перебил я Драко.
– Она сказала "сам дурак" и уползла.
У лорда Малфоя сделалось такое лицо, словно он не знал, смеяться ему или браниться.
– А потом, пап, на нас пауки напали, здоровые такие, величиной с тыкву. Поттер целую сотню их пожёг, не меньше.
– Драко, там и полсотни не было, - возмутился я.
– Надо было тебя их считать заставить.
– Нет, полсотни было. Ты их сразу десятками сжигал, когда они на нас со всех сторон попёрли. Ну вот, папа, слушай дальше. Пауки кончились, а мы дальше пошли. Уже светает, выходим мы на поляну - и вдруг на нас выступают из кустов три кентавра. Поттер встал, мы с ним висим друг на дружке, а кентавры обступили нас и торжественно так вещают... Один говорит: "Марс нынче необычайно яркий"... Другой говорит: "Звёзды говорят, что Сумрачный Лорд пробудился"... Поттер говорит: "По фигу нам ваш Марс, ваш Сумрачный Лорд и ваши звёзды, лучше подбросьте нас до школы".
Лорд Малфой взялся рукой за нижнюю часть лица.
– А третий кентавр говорит: "Мы поклялись не вмешиваться в волю Провидения и никогда не помогаем людям. Поэтому мы почти не покидаем Священную Рощу", - продолжил Драко.
– А Поттер говорит: "Мы не люди - мы дети! А если вы такие долбаные ушлёпки, то не фиг пялиться на нас, словно мы два торчка на болоте, а разворачивайтесь отсюда и проваливайте в свою грёбаную Рощу!" Я думал, кентавры убьют нас на месте, а они вдвоём взяли нас с Поттером и посадили на третьего - сначала меня, потом его. И тот быстро так довёз нас до хатки Хагрида - когда мы приехали, я еще стоял, а Поттер как с кентавра слез, так и отрубился.
Малфой-старший поперхнулся полуистерическим смехом.
– Что, прямо так и сказал?
– переспросил он сына.
– Нет, пап, это я тебе еще цензурно рассказал. А у Поттера почти все слова матерными были.
Наша сумасшедшинка передалась отцу Драко. Его плечи мелко тряслись от подавляемого нервного смеха.
– Мистер Поттер, - обратился он ко мне, - вы откуда такие слова знаете?
– У меня кузен-магл есть, Дадли Дурсль. С печатным словом он не дружит, зато дружит с непечатным.
– Понятно, мистер Поттер, тяжёлое детство...
– Малфой-старший снова обернулся к Драко: - А ещё чему ты научился, сын?
– Пап, я научился не бояться. Знаешь, почему аристократ никогда не боится? Потому что когда ничего не началось, бояться еще нечего, когда всё кончилось, бояться уже нечего, а когда всё началось, бояться некогда. Это мне Поттер еще до пауков сказал, а потом я и сам понял. Знаешь, пап, если бы нас кентавр не подвёз, мы с Поттером всё равно дошли бы. Там уже недалеко оставалось, Поттер мне башни Хогвартса на фоне неба показывал.