– Прошу не надо. Тома...

Расхохотался. Встал.

– Брось, Витти. Не порть игру.

Вскочила за ним. Шаг ближе... руками хотела коснуться (тщетно, увильнул, лишний раз избегая для себя напоминания того, что я - "выдумка").

– Это - же люди!

Приблизился, да так что его губы едва не касались моих:

– А это - я и ты. Дальше что?

– Ну что ты от меня хочешь?
– едва ли не сквозь слёзы пропищала.

– Сама знаешь ответ, - скрипя зубами прорычал.

Смущенно опустила глаза.

– Хочешь я уйду? Исчезну из твоей жизни?
– дрогнул мой голос, соглашаясь на поражение. На полную капитуляцию.
– Ты за будешь меня, как гадкий сон. И я больше никогда тебе о себе не напомню. Живи как знаешь. Но хватит этого безумия и неоправданной жестокости. Прошу, хватит!

– Не-е-ет, ты так просто от меня не денешься, - едко улыбнулся.

– Все равно все твои поступки в конечном итоге бессмысленны. То, о чем ты так рьяно мечтаешь, никогда не сбудется.

(мысль, что этот демон может меня откопать, пусть и даруя моему телу свободу, но при этом добиться того, что так чудовищно желает, даже если потом и выбросит, отступив от "казни" других во имя издевательств надо мной, ... была куда ужаснее адских пыток, которые и так мне Бог уготовит за мои поступки и нынешнее поведение, а посему я эту тайну хранила прилежнее всего, пускай это даже будет стоить тысячи покалеченных судеб...

Я найду другой способ его остановить. Я найду...)

Расхохотался во все горло:

– Каждому свое, дорогая. Каждому свое.

Шаг вдоль стены. Замер около двери, ухватившись за ручку.

– Я тут недавно прокручивал в голове наши ранние разговоры. И знаешь что вспомнил?

(тяжело сглотнула; молчу)

Ну же, взгляни на меня.

(невольно подчинилась)

А хотя, - вдруг дернул на себя деревянное полотно, и, выйдя уже в коридор, продолжил, - пусть это тебе будет сюрпризом, милая. Ты же любишь сюрпризы. Не так ли?

Глава 18. Финальный бой

Это были два громадных залпа. Его залпа... в мою крепость, полностью превращая оставшуюся оборону в пыль, беспомощные руины.

Первый, но критический, удар пришелся на его, теперь уже бывшего, друга.

Энцо д'Эсте.

Собственноручно написал приказ выселить "нерадивого постояльца" со всей его семьей и близкими родственниками до конца этой недели с поместья, которое тот самочинно захватил и занимает без малейшего на то права. Более того, не желает его видеть и имя его слышать на всей ведомой роду Торре территории, а это не только Искья, но и практически весь Неаполь. В случае непослушания - принять к непокорным самые жестокие меры, в том числе и казнь.

Вторым, окончательным выстрелом было дело касательно семьи Баттисты.

Томмазо прилюдно заявил, что эта сумасшедшая так сильно его оклеветала и измучила своими домогательствами и наговорами, что до сих пор тот не может прийти в себя. А посему ее (и неважно, что никто не знает, где та пропала) и всю ее семью с близкими родственниками ждет та же участь позорного изгнания, как и в случае с Энцо.

***

Я оказалась загнанной жертвой в сеть вымогательств и измывательств.

Любая моя просьба, мольба или крик не только не могли разжалобить, смягчить Тому, но еще больше подзадоривало. А мой отчаянный, "искусный" (как мне казалось) шантаж провалился, в приговоре "конец месяца" сократив до "конца недели", а денежные взыскания - на угрозу казни.

Эта игра стала невыносимой, перейдя все границы...

– Томмазо, а дальше что? Может ты еще пол Неаполя разгромишь, лишь бы досадить?

– Прекрасная идея, Виттория! Как же мне самому это в голову не пришло?!

– Синьор, - вдруг перебил его "монолог" слуга (подобное неадекватное поведение хозяина уже давно никого не удивляло).

– Да?
– гневно гаркнул Торре на наглость юноши.

– К вам пришли и просят вашей аудиенции.

– Кто?

***

– М-м-м... Родная, сейчас тебя спектакль еще больше позабавит, - всматриваясь через окно (немного отодвинув штору) во двор. Хоть уже и спустились на землю сумерки, но лицо новоприбывшего было легко распознать.
– А то я смотрю, ты немного приуныла.

– Энцо д'Эсте, милорд.

– Пусть заходит.

Вальяжно развалившись на софе (по правую руку от меня, застывшей в ужасе), Томмазо предвкушал адское наслаждение.

– Синьор делла Торре, - смиренно опустил голову Энцо, боясь даже взглянуть на своего палача (хотя слезы и так блестели на его щеках, выдавая отчаянность этого молодого человека).
– Выслушайте меня, молю. Пусть я заслужил, виноват, глупец. Но прошу, помилуйте моих детей. Мою жену... за что вы так с нами? Куда нам податься? Да еще до конца недели? Столетиями наш род жил и плодился здесь. Здесь все нами когда-либо нажитое. У нас нигде и никого больше нет! Пощадите, синьор!

Живо опустился на колени перед своим "бывшим другом".

– Прошу! Молю!

(несмело потянулся к руке Томы, но тот резко отдернулся, давая понять, что не желает ввязываться в эту гадость)

Скривился Торре и наигранно покачал головой.

– Увы. Ничего поделать не могу. Не моя это прихоть.

– А чья?
– удивленно дрогнул Энцо и уставился в глаза Томмазо.

Удивленно отпрянул.

– Ты пришел ко мне в дом и пытаешься еще упрекнуть в бесчеловечности?

– Н-нет, синьор!