– Некоторые готовы отдать несколько фунтов за такой хороший кактус.

– Они лишены воображения. Это не растение – это болезненный нарост, что-то неизлечимое, как почечная болезнь. И еще он заставляет меня задуматься, побрился ли я. И каков ответ?

– Мм… да, как атлас… нет, хватит! Я думаю, что если мы выставим это чудовище наружу, оно умрет из вредности. Кактусы очень нежные, хотя на вид и не скажешь, и мистер Ноукс заставит нас за него заплатить, как за золотой. На какой срок мы арендовали эту мрачную мебель?

– На месяц, но мы можем и быстрее от нее избавиться. Такой позор – набить этот благородный старый дом всякой гадостью.

– Тебе нравится дом, Питер?

– Прекрасный дом. Он как красивое тело, в которое вселился злой дух. И дело не только в мебели. Мне не нравится наш хозяин, или жилец, или кто он там. Мне кажется, что он замыслил что-то нехорошее и дом будет рад от него освободиться.

– Я думаю, дом его ненавидит. Наверняка Ноукс морил его голодом, мучил и оскорблял. Ведь даже дымоходы.

– Да, конечно, дымоходы. Как ты думаешь, я могу привлечь внимание нашего домашнего божества, нашего Лара?.. Э… Прошу прощения, мистер… э…

– Его зовут Паффет.

– Мистер Паффет. Эй, Паффет! Можно вас на секунду?

– Ну вот! – заворчал мистер Паффет, разворачиваясь на коленях. – Кто вы такой, чтобы тыкать меня в зад моими же штоками? Это издевательство над мастером и над его штоками.

– Прошу прощения, – сказал Питер. – Я кричал, но не смог привлечь ваше внимание.

– Я не в обиде, – ответил Паффет, явно несколько поддаваясь атмосфере медового месяца. – Вы – его светлость, как я понял. Надеюсь, что вы в добром здравии.

– Спасибо, нам все сейчас видится в розовом свете. Но дымоход, похоже, не совсем в добром здравии. Одышка, вероятно.

– Незачем на дымоход возводить напраслину, – сказал мистер Паффет. – Беда в трубе, как я объяснил вашей леди. Труба, понимаете ли, не по размеру дымохода, и в ней так закаменела сажа, что туда и ерш не протолкнешь, не то что щетку. Не важно, какой ширины ты дымоход проложишь, в конце дым все равно в трубу пойдет, и вот в трубе – ежели понимаете, о чем я, – как раз вся беда, ясно?

– Ясно. Даже тюдоровский дымоход мирно завершается трубой.

– Ага! – обрадовался мистер Паффет. – То-то и оно. Будь у нас тудоровская труба, все бы было в порядке. Тудоровской трубой, пожалуй, всякий трубочист с удовольствием займется и воздаст должное себе и штокам. А мистер Ноукс как-то раз снял часть тудоровских труб и продал их на солнечные часы.

– Продал на солнечные часы?

– Так и есть, м’леди. Скупердяй, я скажу. Он завсегда такой. А энти вот современные недотрубки, что он поставил, не годятся для дымохода такой длины и ширины, как тут у вас. Всякому ясно, что в них за месяц сажа закаменеет. Как трубу пробьем, дальше все легко. Конечно, еще какая-то сажа в коленах болтается, но энто не мешает, разве только если она не загорится, почему ее и следует убрать, и я ее уберу мигом, как только мы с трубой покончим, но пока сажа закаменела в трубе, никакой огонь в этом камине не развести, м’лорд, вот в чем суть.

– Вы все превосходно объяснили, – сказал Питер. – Я вижу, что вы мастер. Продолжайте проявлять мастерство. Не обращайте на меня внимания – я любуюсь вашими инструментами. Что это за бробдингнегский штопор? Так и хочется выпить.

– Спасибо, м’лорд, – ответил мистер Паффет, очевидно восприняв это как приглашение. – Делу время, потехе час. Когда дело закончу, не откажусь.

Он лучезарно улыбнулся, снял свой верхний зеленый слой и, оставшись в шетландском свитере со сложным узором, снова нырнул в дымоход.

– Я надеюсь, что не потревожила вас! – взволнованно проговорила мисс Твиттертон. – Я чувствовала, что должна забежать и посмотреть, как у вас дела. Я не могла заснуть, все время думала о вас… Дядя очень странно поступил – ужасно невнимательно!

– Ах, что вы! – сказала Гарриет. – Очень мило, что вы зашли, не присядете?.. Ох, Бантер! Получше вазы не нашлось?

– Ой! – вскричала мисс Твиттертон. – Вы нашли вазу-Бонзо! [82] Дядя ее выиграл в лотерею. Такой забавный, правда – с цветами во рту и в розовом жилетике? И правда же хризантемы такие красивые? За ними Фрэнк Крачли ухаживает, он такой замечательный садовник… Ой, спасибо, спасибо вам большое – я только на минутку, не буду навязываться. Но у меня душа была не на месте. Надеюсь, вы хорошо провели ночь.