– Мы поженились двадцать четыре часа назад и до сих пор женаты, что в наши дни можно считать рекордом. Но мы, падре, как видите, старомодные люди, выросли в глубинке. Моя жена вообще, можно сказать, жила с вами по соседству.

На лице викария колебания, счесть ли первое замечание забавным или огорчительным, сразу сменились жгучим любопытством, и Гарриет поспешила объяснить, кто она такая и что привело их в Толбойз. Если мистер Гудакр и читал или слышал что-то про обвинение в убийстве, он ничем этого не показал. Он просто выразил величайшую радость от того, что ему довелось снова встретить дочь доктора Вэйна и принять двух новых прихожан в свою паству.

– И вы, значит, купили дом! Подумать только! Я надеюсь, мисс Твиттертон, что ваш дядя не покидает нас.

Мисс Твиттертон, которая едва сдерживалась во все время этого длительного обмена представлениями и любезностями, завелась, как будто от этих слов внутри нее распрямилась пружина.

– Но поймите же, мистер Гудакр. Это просто ужасно. Дядя ни слова мне не сказал. Ни слова. Он уехал в Броксфорд или еще куда-то и вот так и оставил дом!

– Но он обязательно вернется, – сказал мистер Гудакр.

– Он сказал Фрэнку, что сегодня будет здесь, – правда, Фрэнк?

Крачли, который слез со стремянки и, похоже, с особой тщательностью выставлял радиоприемник ровнехонько под горшком, ответил:

– Так он сказал, мисс Твиттертон.

Он твердо сжал губы, как будто не хотел в присутствии викария говорить, что думает по этому поводу, и вышел через французское окно со своей лейкой.

– Но его здесь нет, – сказала мисс Твиттертон. – Все в таком беспорядке. И бедные лорд и леди Питер…

Она приступила к взволнованному описанию событий прошлой ночи, в котором ключи, дымоходы, новый гараж Крачли, постельное белье, десятичасовой автобус и желание Питера установить электростанцию оказались безнадежно перепутаны. Викарий время от времени охал и выглядел совершенно сбитым с толку.

– Непростое положение, непростое, – сказал он наконец, когда мисс Твиттертон выдохлась. – Мне очень неловко. Если мы с женой можем как-то вам помочь, леди Питер, я надеюсь, вы не постесняетесь этим воспользоваться.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказала Гарриет. – Но у нас все в порядке. Весело жить как на бивуаке. Только мисс Твиттертон, конечно, волнуется из-за дяди.

– Его, несомненно, где-то задержали, – сказал викарий. – Или, – пришла ему в голову светлая идея, – его письмо могло потеряться. Наверняка именно это и произошло. Почта – замечательное учреждение, но и на старуху бывает проруха. Я уверен, что вы найдете мистера Ноукса в Броксфорде целым и невредимым. Скажите ему, что я сожалею, что его не застал. Я заходил насчет пожертвования на концерт, который мы устраиваем в поддержку Фонда церковной музыки, – этим и объясняется мое вторжение. Увы, мы, священники, – неисправимые попрошайки.

– Хор все так же могуч? – спросила Гарриет. – Вы помните, как однажды ездили с ним в Грейт-Пэгфорд на Праздник урожая? Я потом сидела рядом с вами за чаем у священника, и мы подробно обсуждали церковную музыку. Вы все еще поете старого доброго фамажорного Баннета?

Она напела первые ноты. Мистер Паффет, который все это время не привлекал к себе внимания и в этот момент помогал Крачли протирать листья фикусов, поднял глаза и могучим рыком поддержал мелодию.

– Ах! – сказал польщенный мистер Гудакр. – Мы далеко продвинулись. Мы перешли к до-мажорному Стэнфорду. И на последнем Празднике урожая мы с большим успехом исполнили хор “Аллилуйя”.

– Аллилуйя! – Мистер Паффет издал громоподобную трель. – Аллилуйя! Ал-ли-луй-я!

– Том, – сконфуженно сказал викарий, – один из самых увлеченных моих хористов. И Фрэнк тоже.

Мисс Твиттертон взглянула на Крачли, словно готовясь осадить его, если он приступит к песнопениям. Она с облегчением увидела, что он отделился от мистера Паффета и поднимается на стремянку, чтобы завести часы.

– А мисс Твиттертон, разумеется, восседает за органом, – добавил мистер Гудакр.

Мисс Твиттертон слегка улыбнулась и посмотрела на свои пальцы.

– Но, – продолжил викарий, – нам очень нужны новые мехи. В старых уже заплата на заплате, и после того, как мы поставили новые язычки, они совсем не справляются. Хор “Аллилуйя” обнажил наши слабые стороны. Честно говоря, воздух вообще не шел.

– Я оказалась в таком затруднительном положении, – вставила мисс Твиттертон. – Совсем не представляла, что делать.

– Мисс Твиттертон следует избавить от затруднений любой ценой, – сказал Питер, доставая бумажник.

– Ой, подумать только! – воскликнул викарий. – Я… честно говоря… мне очень стыдно… вы так добры… такая большая сумма. может быть, вы захотите взглянуть на программу концерта. Подумать только! – Его лицо зажглось детской радостью. – Знаете, я так давно не держал в руках настоящую банкноту.