– Не втянешься за компанию?

– Никогда! – запальчиво сказала Вика. – Через три месяца мы поженимся, да?

– Разумеется, если не передумаешь.

– Я – не флюгер, чтобы крутиться туда-сюда. – Вика вдруг спохватилась. – Простите, в расписке я, кажется, забыла расписаться…

Теплоухов засмеялся:

– Расписываться будем в загсе.

– Разрешите поцелую вас, – неожиданно для самой вырвалось у Вики.

Николай Валентинович шутливо прикрылся ладонями:

– Только через три месяца.

Вика смутилась:

– Извините, ради Бога…

В медучилище Кавазашвили поступила с помощью Солнышкиной. Письменные работы Нино списала у Вики. На устных экзаменах изловчилась ответить по шпаргалкам. Жить устроились вместе в общежитии. Через две недели нагрянула с проверкой Алла Аркадьевна. Вольные общежитские «порядки» напугали ее так, что она развернула бурную деятельность в покупке дома для дочери. Привыкшей к домашнему уюту Вике самой не нравились вольности, когда до полуночи в общежитии наяривали магнитофоны, а по коридору чуть не каждый вечер шарахались похожие на Абасова пьяные типы, неизвестно как проникающие сюда. Чтобы пораньше заснуть в таком содоме, приходилось глотать снотворное.

Восемнадцатилетие Солнышкина отмечала уже в своем доме. Первым ее поздравил накануне позвонивший среди ночи из Рима Теплоухов, находившийся по делам фирмы в Италии. Сожалел, что в столь знаменательный день не может вручить любимой девушке корзину роскошных итальянских роз и горячо расцеловать свою желанную. Поинтересовался, не изменила ли она свое намерение насчет замужества? Вика была польщена и заверила, что, кроме Николая Валентиновича, ни о ком не думает. Утром позвонила Алла Аркадьевна. Тоже поздравила. А после занятий в гости заявились сокурсницы. Принесли бутылку шампанского и огромный торт с восемнадцатью свечками. Веселились допоздна. Проводив гостей, Солнышкина и Кавазашвили стали мыть посуду. Вика попросила подругу высказать свое мнение о Теплоухове.

– Козырный дяденька, но как мужчина – слабак, – лаконично сказала Нино.

– Он же очень умный и богатый.

– Мужская сила зависит не от ума и не от богатства.

– А от чего?

– От природы. Иной босяк дурак-дураком, а в постели гений.

– Не понимаю…

– И не поймешь, пока сама не попробуешь. После сильного партнера чувствуешь себя на седьмом небе, а после таких, как Теплоухов, хочется убить слабака.

У Вики вспыхнуло странное чувство. То ли ревниво, то ли завистливо она спросила:

– Ты что… пробовала с Николаем Валентиновичем?

– Много раз.

– И всегда убить его хотелось?

– Почти всегда.

– Почему же не убила?

– Удобного оружия под руку не подворачивалось. Подвернется – запросто ухлопаю, чтобы вдруг не потребовал назад свои «лимончики».

– Глупо шутишь?

Кавазашвили расхохоталась:

– Умно я не умею ни жить, ни шутить.

– На мужчин, смотрю, у тебя ума хватает.

– Мужчины – моя радость.

– Без них не можешь?

– Могу, но недолго.

– Сколько дней, самое большее, терпишь?

– После Теплоухова – ни одного дня, а после Казбека недели две могу продержаться.

– Ты уже и с этим наглым козлом попробовала? – удивилась Вика.

– Каюсь, не вытерпела.

– Где с ним снюхалась? Не в моем ли доме?

– Нет, Казбек в общежитии через окно ко мне залазил.

– Зачем же у меня запасной ключ от дома просила? Верни немедленно!

Нино виновато опустила голову:

– Знаешь, я где-то потеряла его. Поэтому за моральную чистоту своей хаты не беспокойся.

– Врешь!

– Клянусь, правда.

– Смотри… Обманешь – дружбе конец.

От этого разговора у Солнышкиной остался неприятный осадок. Вроде бы откровенную ерунду сказала о Теплоухове сексуально озабоченная Кавазашвили, а все равно было досадно за уважаемого человека, которого, оказывается, можно унизить ни за что ни про что.

Со временем досада прошла. Училась Вика не из-под палки. Увлеклась художественной самодеятельностью. К новогоднему празднику в училище стали готовить большой концерт. В повседневной круговерти думы о замужестве отступили. Теплоухов стал забываться. Но в первый же день Нового года он вновь напомнил о себе. На этот раз Николай Валентинович звонил из Австрии. Поздравив Вику и нажелав ей всяческих благ в наступившем году, стал сетовать на служебную запарку, из-за которой не может выкроить время для встречи с любимой и опять спросил: не изменила ли она своего намерения? Вика ответила: «Все остается по-прежнему», а про себя подумала, что замуж совсем уже не хочется.

В феврале и марте было несколько звонков из Новосибирска. И каждый раз Теплоухов спрашивал об одном и том же. В конце концов это вывело Вику из терпения.

– Николай Валентинович, у вас странное хобби – тысячу раз задавать один и тот же вопрос, – раздраженно сказала она.

Теплоухов вздохнул:

– Прости, Виктория, не могу набраться смелости, чтобы переговорить о нашей свадьбе с Аллой Аркадьевной.

– Мама об этом не должна знать!

– Почему?

– Потому что, если узнает, никакой свадьбы у нас не будет.