Итак, к делу. Институт.

Впервые переступив порог аудитории, я был не на шутку озадачен. Ожидал-то увидеть за партами людей с задумчивыми, просветленными лицами, которых, как и меня, привели сюда благородные порывы творить добро и спасать погибающих.

У-у!.. А-а!..

Разглядывать, впрочем, однокурсников времени у меня не было, да и в глазах сразу потемнело. Во время лекции мне пришла в голову спасительная мысль: я просто вошел не в ту аудиторию! Дождусь окончания лекции и на переменке выясню, где мой класс, где те – благородные и утонченные.

Лекцию читал какой-то флегматичный преподаватель. Студенты постоянно отпускали шуточки, и аудитория взрывалась ураганным хохотом. Мой английский был тогда слишком слаб, тем более, я совершенно не владел уличным сленгом. Поэтому смысл большинства шуток до меня не доходил. Единственное, что я хорошо различал из сумбурного речевого потока, это «f..k!» и «sh..t!» – два ругательства, звучавших в аудитории непрестанно. Даже когда молчали все, включая преподавателя, в моих ушах гремело: «f…k!» и «sh..t!»

Студенты: мужчины – бородатые, усатые, все в татуировках, с улыбками, похожими на хищный оскал; женщины – какие-то помятые, пожеванные. Их что, всех сегодня утром выпустили из тюрьмы?

Моя догадка была недалека от истины. Но это выяснилось позже. Однако моя надежда, что я ошибся аудиторией, не оправдалась. Я попал по назначению: в тот класс и в ту группу, где специальность нарколога получали «вчерашние» наркоманы.

Для них, правда, эта учеба была бесплатной – платило государство. В Трудовом законодательстве США наркоманы и алкоголики зачислены в категорию инвалидов, поэтому имеют право на бесплатное образование в специальных и даже высших учебных заведениях.

Да-да, очень гуманно. Один, значит, должен таскать ящики в супермаркете, водить по ночам такси и на всем экономить, чтобы оплатить свою учебу, а другой – тот, кто годы кайфовал под наркотиками, – учись бесплатно. Гуманность наизнанку.

Проблема, однако, не в том, что эти деньги вроде бы несправедливо распределяются, а в том, что лишь немногие из студентов, заканчивающих подобные школы, потом устраиваются работать по специальности. Остальные же возвращаются в мир воров и проституток, откуда пришли.

Чтобы учиться в школе нарколога за государственные гранты, наркоман или алкоголик должен быть чистым – не употреблять никакую дурманящую дрянь, как минимум, три месяца.

Много это или мало? Зависит от того, как посмотреть. Три месяца чистоты – после, скажем, двадцати лет беспробудного пьянства или торчания*, это, пожалуй, немного, совсем ничего. (Все жаргонизмы и медицинские термины отделены значком – *. Их значение объясняется в конце книги – авт.)

Вообще, время в мире наркомана – категория относительная. У наркомана свой календарь. Он считает каждое свое новое рождение с того дня, часа, когда перестал употреблять отраву*. До этого его жизнь была чумная, дурная, гибельная. Жизнь настоящая началась с того дня, когда он переломался – перетерпел ломки, но никакой дряни в рот (в нос, в вену) не взял. «Мне уже – сутки. Расту».

Но его календарь с этого только начинается. Еще неделю у него будут страшно болеть суставы ног, особенно в коленях. Будет сильно тянуть спину, а в животе «летать бабочка» – такое странное ощущение, когда желудок выворачивается наизнанку.

Следующая пометка в календаре – две недели неизбежных ночных кошмаров, ужасов. Бесы ходят вокруг кровати. Бесы по ночам волокут крюками в какие-то темные глубокие ямы, в горячие озера, в смрад и огонь. Бесы. Бесы…

А как признаться кому-то, что страшно одному ночью, в кровати, в пустой комнате? Ведь не ребенок, а взрослый мужчина, тридцати пяти или сорока лет. Усы, борода, наколки. И в тюрьме сидел, и такое в жизни повидал, что не приведи Господь: умирающих в овердозе друзей, изнасилования, драки. А вот спать одному ночью в комнате – страшно. Кошмары душат. Бесы.

Днем, сидя на скамеечке в каком-нибудь шумном скверике, вспомнит вдруг этот грозный мужчина вчерашнюю бессонную ночь на мокрой от пота простыне. Подумает о ночи предстоящей и так испугается, что либо заплачет, сам не зная отчего, либо, стыдясь своей трусости, полезет в карман за мобильным телефоном, где записан номер проклятого-распроклятого барыги – торговца наркотиками.

И его «чистый» календарь на этом оборвется, толком не начавшись. А впереди ожидало еще столько интересного!..

Однако мы совсем забыли про институт и моих однокурсников, с которыми мне предстояло учиться целый год.

Светская львица Сильвия

Из всей группы (двадцать пять человек) только трое, включая меня, были не в реабилитации. О них скажу позже. Пока же представлю некоторых студентов – из «бывших».

Начну с Сильвии, так как именно с ней в первый же день учебы я очутился за одной партой.

Американка итальянского происхождения, лет сорока семи, смуглолицая, с роскошными черными волосами и большими глазами. Имела выразительные стати: узковатые плечи, высокую грудь и широкие бедра. Она неплохо сохранилась для своих лет, – думал я. Но вскоре был удивлен, узнав, что ей не сорок семь, а... тридцать девять!