– Это что? Это конкурс красоты прошел в Сызрани? Или новая надежда чухонского баскетбола гоняет шары под кофточкой? Как ты мог, зная все, среди ночи поднять нас и заставить нестись сюда без малейшей причины! На что-то надеяться, спешить...

Маришка уже бочком подбиралась к веранде, чтобы начать отстаивать почти незнакомого Сашу и неизбежно огрести шишки от обеих сторон вполне обыденного семейного скандала.

На заднем сиденье большой машины устроились два пацана, старший был совсем худеньким и длинным, Милена сразу подумала: он как переросток краснобыльника: вздумал дотянуться до неба и не рассчитал сил. Младший, крепко сбитый и круглоголовый, расти вверх не спешил, зато буквально светился настоящим, полноценным здоровьем тела и духа. Сейчас он успешно игнорировал перебранку родителей, вынуждающую брата бледнеть и прислушиваться. Круглоголовый помахал рукой незнакомым тетям и дернул брата за руку, предлагая поиграть в машинки.

– Ты мог бы стать славным вальзом, - улыбнулась Милена, бесцеремонно забираясь на заднее сиденье и принимая у младшего из пацанов машинку.
– Я ехала и думала: если все так плохо, как я увидела, отчего мальчик еще жив? Сделано без жалости, на смерть. Но ты его держишь и ты сильный, пока что справляешься. Вот разгадка.

– Я буду машинным директором, - круглоголовый ничуть не желал делаться непонятным вальзом, - буду строить красивые машины.

– Такие?
– уточнила Милена, рассматривая ту, что получила на время.

– Красивее, - 'р' выговаривалась нехотя, но слова с этой буквой вроде бы нравились пацану, и он сознательно рычал громко и длинно.
– Водородные. Летающие. И чтобы всем было весело.

– Когда брату грустно, ты даешь ему самую яркую и сидишь рядом, да?

– Эта, - пацан перешел к особо важным пояснениям, подвинувшись ближе и заподозрив готовность слушать.
– Реактивная. Самая прикольная. Тут сопло, тут, тут. Вертикальный взлет. Ключ на старт!

Демонстрируя данные машинки, он отобрал игрушку, установил на диванную подушку, зарычал и подбросил вверх так, что потолок чувствительно спружинил.

– Ты не забыл взять у мамы ключ?
– усмехнулась Милена и посмотрела на старшего мальчика.
– Пошли в дом. Я поговорю с Маришей, а потом мы все вместе поиграем в машинки.

– Он не ходит, - вмешалась в разговор ненадолго смолкшая мама обоих мальчиков.
– Тоже мне - гадалка!

– Но я-то хожу, - хмыкнула Милена, разобравшись с креплением кресла и отстегнув его.

Не слушая более никого, она прошла по ступенькам, плечом оттолкнула дверь, миновала коридор. Устроила пацана и его кресло на приглянувшемся месте. Поманила Маришку, жестом предложила родителям занять диван и сразу исключила их из сферы внимания.

– Как ты создала серебро?

– О чем ты твердишь снова и снова? Нет у меня серебра, понимаешь? Нет!
– кажется, Маришка все же попробовала ругаться.

– Ты шептала там, в машине, когда пришли кэччи. Что за слова? Ладно, не отвечай. Надо не слова, надо настроение. Чего ты пожелала мне? Сначала ты боялась умереть, потом просила спасти сына. Позже много иного, вполне бесполезного.

– Пожелала осилить, - шепнула Маришка, удивленно хмурясь и шепотом, нехотя, припоминая важное.

– Вот. Пожелай ему - осилить. Всей душой пожелай и ничего не бойся, я и так управлюсь, но хотелось бы без сложнований... осложнений.

Вопреки ожиданиям самой Милены пришлось ох как повозиться с 'проколом', как на здешнем языке было названо вмешательство исподья в здоровье. Вслепую, трудно и медленно, сплеталась настройка на ребенка.

Плоскость ничуть не желала отзываться и помогать, как это делал живой лес. Родители тоже не помогали, скорее наоборот. Рита то и дело шипела невнятные слова презрения и отрицания, Саша настороженно молчал, не веря ни в хорошее, ни в плохое. Одна Маришка исправно исполняла обещанное, зажмурившись и непрестанно шепча без звука, одними губами, длинную повторяющуюся фразу.

– Иголка!
– громко сообщил будущий 'машинный директор'. Он уже утомился ждать, когда взрослые закончат играть в непонятную и весьма скучную игру.
– Мам, ну смотри - иголка. В ней смерть Кощея, мультик такой.

– Может и смерть, - с интересом предположила Милена.
– Я видела в больнице. Капельница, так называется. Для исподников мы, люди, - капельница. Если им удается делать прокол, они насыщаются. Если успеть помочь, пока много жизни - хорошо. Если останется совсем мало, не спасти. Без псахов уж точно никак. У вас есть псахи? Пока я ни одного не видела. В больнице.

– Так, нам пора. Старалась, признаю, но вышло слабовато, не убеждает, - пришла к окончательному выводу Рита, встала и поправила костюм.
– Шоу закончилось, мы уезжаем. Саша, хватит маяться благотворительной дурью, ты устал, тебе надо отоспаться.

– Сколько мы должны вам за прием?
– спросил младший из мальчиков сухим тоном, наверняка скопированным с речи матери.

– Трудное было дело, - нахмурилась Милена.
– Машина, не меньше.

– Что?
– поразилась Рита, замирая на пороге.