Вначале я мог подавить их, совершая действия, несущие незначительные последствия, например, в пять лет я разбил яйцо Фаберже матери или врезал топором по ее лампе в стиле Тиффани, когда мне было семь... в девять я разрубил ножом мясника дорогущий проигрыватель отца.

Даже тогда я испытывал чистейшую радость от разрушения, но не связывал его с сексуальным контекстом.

Дети в школе доставали меня, в результате, пара машин в нашем районе были разбиты, но ничто не приносило мне такого глубокого наслаждения. До нее.

До Вероники.

Иоланда не должна была приводить свою дочь на работу, но мои родители никогда не жаловались на это, потому к нам тайком время от времени заглядывала маленькая Вероника.

Она очаровала меня. Девочка была прелестным ребенком : милое личико с невинной абсолютно молочно-белой кожей и длинными черными волосами. Она была около детсадовского возраста, это где-то пяти лет, верно?

Девочка была отпетой злючкой, дерзкой и болтливой маленькой штучкой.

Как-то она нашла меня у бассейна, я загнал в угол кота, но не причинял ему боли, я никогда не причинял особого вреда животным, но мне нравилось изводить их. В конечном итоге, я хотел подтолкнуть его в воду и посмотреть, поплывет ли он, но тогда я просто наслаждался процессом до этого момента.

Вероника застукала меня, и я был не готов к этому. Я был избалованным богатым мальчиком, и даже мои учителя в школе были подкуплены деньгами отца. Никто не говорил мне нет.

Мои собственные родители предпочитали свалить куда подальше, чем противостоять мне. Полагаю, когда вы несете подобную ауру вокруг себя с раннего возраста, люди учатся держаться подальше.

Не знаю, как ей удалось возыметь тогда на меня такое воздействие, учитывая ее возраст, но девочка это сделала.

Она подошла ко мне в тот момент, когда я лениво толкал кота носком своей туфли.

– Перестань, ты делаешь ему больно, - сказала она.

– Это не так, - ответил я, - я просто валяю дурака с ним.

– Прекрати, или я расскажу маме, а она твой начальник, когда твоих родителей нет дома.

Тогда я развернулся к ней и окинул ее взглядом с головы до ног. Она была на год младше меня, но даже тогда в ней была некая искра неповиновения, как и сегодня. Я рассмеялся над Вероникой, за все годы я не воспринимал никого в роли начальника.

Я был довольно скороспелым ребенком.

– Попробуй, - ответил я и отвернулся в сторону кота. Было очевидно, что я не нанес ему и малейшего вреда. Жирный просто лег на террасе у бассейна и наслаждался жаром от солнечных лучей. Он мурчал как сумасшедший, чем и привлек мое внимание. Я толкнул его ногой, на этот раз немного сильнее, просто чтобы поставить точку над i.

Я разозлился и сдвинул его с места. Но кот просто продолжал мурчать, замахав лапами в воздухе, как чертов идиот.

Вероника накинулась на меня, выпрыгнула из-за моей спины, когда я присел рядом с кошкой, подталкивая ее к бассейну.

Я встал, сбил девочку с ног и услышал крик боли, когда она приземлилась, ударившись о кирпичный угол изгороди. Вероятно, мне не стоило толкать ее так сильно, но дело было сделано.

Я встал, возвышаясь над ней, и наблюдал, как она отползает от меня, будто бы умоляя о пощаде, тогда-то я и почувствовал это впервые.

Чувство контроля возбудило меня так, что мой маленький член встал.

Я напряженно смотрел на нее, маленькую красавицу, пытающуюся сбежать от меня со слезами, текущими по ее нежным маленьким щечкам, а два мои полушария наконец соединились воедино.

Власть над тем, чтобы контролировать кого-то, иметь возможность ему навредить, беспомощность женщины или девочки, все это дарило мне сексуальные переживания.

Возможно, это была моя первая эрекция, я не могу точно вспомнить, но это точно самый памятный момент моего детства.

Тогда я опустился рядом с ней на колени и толкнул ее руки вниз, прижал их своей ногой и зажал ее рот рукой.

Она кричала и вырывалась, пыталась укусить меня и сбежать.

На этом моменте мое воспоминание становится туманным, я совсем не помню, как далеко зашел в тот день, но я помню вид ее задранной юбки и крики, от которых закладывало уши.

Иоланда нашла Веронику плачущей, по ту сторону изгороди у бассейна. К тому времени я уже давно ушел оттуда, но синяки на руках и лице девочки свидетельствовали сами за себя.

Иоланда всегда знала, что это сделал я, хотя юная Вероника отказывалась рассказывать о случившемся, и дело было закрыто.

По крайней мере на те два дня, пока моих родителей не было дома. Когда они вернулись, Иоланда устроила шоу, притащив Веронику на второй этаж и, кричала на моих родителей, требуя, чтобы они сделали что-то с их монстром сыном, или же она вызовет полицию.