Глаза Гадеса наполнились яростью.

– Кто он?

Эта ярость… еще одна милая ложь, предназначенная, чтобы покорить ее сердце, заставить думать, что не безразлична, и снова влюбится, чтобы Гадесу легче было ее обидеть.

– Это не твое дело. Но, Гадес? – позвала Кили.

– Да, любимица, – ответил он, но уже не так счастливо.

В ее руке появился кинжал, который Кили глубоко погрузила в его живот. Она не могла использовать свою силу против Гадеса, потому что на нем были дурацкие шрамы, но могла воспользоваться оружием. Он зашипел, когда теплая кровь полилась ей на руку. К черту ожидание. К чертям планирование. Она не могла сопротивляться желанию нанести удар.

Кили ожидала, что он сорвется.

Он лишь снова улыбнулся… и жестко поцеловал ее в губы.

– Твои платья вернут к концу завтрашнего дня. До следующего раза, любимица. – Гадес исчез.

Торин смахнул рукой лампу с тумбочки. Где, черт возьми, Кили?

С тех пор как она исчезла, он успел побывать в интернет-кафе, немного поколдовал с компьютером, посетил банк и обналичил деньги. Торин арендовал шикарный номер в отеле, раздобыл телефон. Позвонил Люциену… оставил сообщение, когда его переключили сразу на голосую почту.

На это ушло два часа.

Кили нет уже шесть.

Торин знал, что у нее не возникнет проблем с его поиском. Часть тех, кто умел перемещаться… хотел бы и я… могли много больше, нежели просто появляться в определенном месте; они перемещались к конкретному человеку, к тому с кем были каким-то образом связаны. И если "некоторые" могли это делать, то супермогущественная Красная королева и подавно. Ей просто нужно захотеть его найти.

Болезнь смеялся, радовался ее продолжительному отсутствию.

Торин бросил лампу через всю комнату, фарфоровый плафон разбился. Как только увидит Кили, он ее отшлепает. Сильно. До волдырей. А потом не даст никакой целебной мази!

Если она вскоре не вернется, то он…

То что?

Выследит и притащит ее обратно, вот что. Может они и поссорились, но, без сомнения, не закончили. Если ей нужно напомнить, кто он… жестокий, беспощадный воин… Торин сделает это. И не станет нежничать.

– Кили, – закричал он. – Здесь мы работаем не по Стандартам Времени Кили, а по Центральному Времени Торина.

Вернись!

Не получив ответа, Торин опрокинул саму тумбочку. Ящики, упавшие на пол, раскололись.

– Ну, ну, Очаровашка. И кто сейчас испорченная принцесса?

Она появилась перед ним, демонстрируя больше загорелой кожи, чем скрывая, пышные, золотые волны ее волос обрамляли лицо. Глаза блестели остатками гнева. Губы выглядели более опухшими и розовыми, чем обычно.

– Сильно несдержанный? – съязвила она.

Торин заметно расслабился. Она не забыла его! Но облегчение сменилось беспокойством.

– Ты в порядке? Кто-то ударил тебя?

Она моргнула от смущения.

– Нет. С чего ты взял?

– У тебя губы припухшие.

Она потерла свои уста, щеки покрыл румянец.

– Никто меня не бил, но кое-кто определенно за мной волочился.

Волочился за ней. В смысле целовал.

Находящемуся уже на грани Торину. Напрочь. Сорвало крышу.

Он забыл, что планировал делать и говорить, и, обхватив лицо Кили, зарычал:

– Кто это?

Ее глаза расширились.

– Гадес. А что?

– Как ты смеешь такое спрашивать? Ты принадлежишь мне! Мы договорились. Ты не целуешь других мужчин, Кили. Никогда. Забыла мои правила?

Ее челюсть отвисла, и она выдохнула несколько непонятных слов, будто не могла понять, что сказать ему.

Он стоял на месте, дышал слишком часто, слишком тяжело, его горло и легкие горели. Торин потянулся к ней, но, как и много раз до этого, сжал руки в кулаки и опустил их, прямо перед прикосновением. Это сумасшествие я безумец. Должен уйти.

– Ты… хочешь дотронуться до меня? – спросила она, ее глаза вновь расширились.

Нет, уйти придется ей. Прямо сейчас он не мог появится на людях.

– Пройдись по магазинам. Купи себе что-нибудь симпатичное. Я плачу. – По сути, Торин просто бросил в нее кредитной картой. К тому времени как она закончит, он уже успокоится. – Возвращайся через час. Возможно, через два. Вообще-то мы встретимся завтра.

– Да, – подтвердила она. – Ты хочешь… даже жаждешь меня. Тебе не нравится сама мысль, что руки другого мужчины трогали меня, и желаешь заменить эти воспоминания своими прикосновениями.