– Ана, ты спишь? – раздался тихий шёпот Эльзы.

– Нет, не могу уснуть – думаю.

– О чём ты думаешь?

– О том, что ты мне сегодня поведала. Вопросы просто одолевают меня, и главный – кто начал эту войну? Сильнейшая пятёрка братьев или же кто-то другой из их рода.

– Об этом неизвестно никому. Вообще братья ни разу за всё своё существование не выдали себя. Никто не видел их, а если и видел, то понятия не имел, с кем имеет дело.

– Так может они и вовсе не существуют? Просто очередная легенда, а те, кто напал на нас той ночью – результат неудавшихся лабораторных экспериментов? Я хочу сказать – как можно верить в то, чего не видел своими глазами???

– Ты видела когда-нибудь извержение вулкана своими глазами?

– Нет.

– Но ты в него веришь.

– Это обычное природное явление. Извержения периодически показывают по телевизору в научных передачах.

– Вот и вампиры – обычное природное явление, Ана, для нас они необычны, потому что мы не знали про них. Когда-то люди не знали и про извержения и считали и их чем-то непонятным, неким божественным наказанием с небес. И, кстати, по телевизору могут показать всё, что угодно – смонтировать, нарисовать – и ты поверишь, хотя своими глазами не видела.

– Тоже верно. Ты права, Эльза.

Мы немного полежали в тишине, затем я не выдержала и задала вопрос, который терзал меня уже очень давно.

– Эльза, могу я тебя спросить?

– Да, конечно, спрашивай.

– Кем ты была в своей обычной жизни, до той Ночи? – я повернулась к ней лицом и заметила грустную улыбку на её припухлых губах – Прости, если я задела тебя! Ты можешь не отвечать!

– Всё хорошо, Ана. Я была учителем пения в музыкальной школе, работала с детками. Мне двадцать четыре года, Ана, я не мыслила себя без музыки, начиная с семилетнего возраста, мои родители не запрещали мне заниматься любимым делом, хоть оно и не было доходно. Они были просто рады тому, что я нашла себя. Братьев или сестёр, которые могли осудить или поддержать, у меня не было – она повернулась ко мне лицом, и на этот раз на её светлом личике отразилась счастливая улыбка – А ты, Ана?

– О, мне двадцать один год – я студентка. Была. Училась на юриста – модная профессия, да и родители хотели меня видеть в деловом костюме, с деловым портфелем в зале судебных заседаний либо в роли адвоката, либо уж сразу судьи – у меня вырвался сдавленный смешок, и одновременно скатилась по щеке горькая слеза. Родители. Воспоминания задели струнки моей души, или как бы я выразилась для Эльзы – взяли самые высокие ноты и выдали их с такой силой, что внутри что-то треснуло от силы волны, которая от них исходила. Сестра смерила меня долгим задумчивым взглядом, явно долго не решаясь о чём-то спросить.

– Спрашивай. Отвечу. Обещаю, что без истерик и слёз – улыбка на этих словах по моим ощущениям получилась очень вымученной. Эльза глубоко вздохнула и спросила:

– Когда ты пребывала в состоянии затянувшейся депрессии и полного отрешения от реального мира, ты постоянно повторяла одно имя – Илья. Кто он? – Боже, такого вопроса я не ожидала точно. Я собрала всю свою силу воли в кулак, сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Видимо моя дорогая учительница пения уже пожалела, что задала этот вопрос и, похоже, собралась пойти на попятную, как я неожиданно заговорила:

– Он мой родной брат. Он старше меня на три года – твой ровесник. Всю мою жизнь он оберегал меня, участвовал во всех сферах моей жизни, когда мне нужно было идти в первый класс, родители отдали меня в ту же школу, что и брата. Мы вместе шли на уроки и вместе возвращались с них, когда пришла его пора школу закончить, он провожал меня туда каждое утро и забирал домой каждый день, ходил вместе со мной в школьные походы и на дискотеки, когда я совсем подросла, знал всех моих подруг лично и парней моих подруг. Он был силён и натренирован, занимался каратэ, у него была любимая девушка, которую он тоже никому не давал в обиду, она, кстати, на тебя чем-то похожа, ты бы понравилась Илье. Он был моей каменной стеной, каждый Божий день я чувствовала опору и защиту и, потеряв её, не знала, что делать дальше. Я бесконечно его люблю, даже сейчас, когда его уже нет.

Я остановила свой рассказ, так как почувствовала, что ещё чуть-чуть – и разрыдаюсь в голос.

– Мне очень жаль, Ана. Очень. Прости.

– Ничего страшного. Я хочу его помнить. Когда пройдёт время, когда рана немного затянется – спроси меня про него ещё что-нибудь, а потом ещё – я хочу его помнить всегда.

– Хорошо. Я обещаю тебе.

– Спасибо – мы улыбнулись друг другу.

– Сколько можно трещать! Мы итак вынуждены спать при свете дня, и без того трудно заснуть, так тут ещё и вы – всё никак рты ваши не закроются! Быстро спать! – раздалось недовольное шипение Тани. Мы с Эльзой хихикнули и закрыли глаза. Сон практически сразу завладел моим разумом, этой ночью я не видела кошмаров, я видела, как мы с Ильёй играем на площадке позади нашего семейного дома, как весело смеёмся, как он качает меня на качелях, а я, каждый раз подлетая к нему, хватаю его за нос и дико хохочу. Я не знала, что в этот момент в реальности по моим щекам текут слёзы, впитываясь в подушку, в мои волосы, а на моём лице играет счастливая улыбка, которая вряд ли когда-нибудь появится снова.

Глава третья. Притирка и распорядок

Прошло три месяца с того момента, как я узнала правду о тайных мирах, которые окружали нас до сих пор. Солнышко сияло ярко, даже обжигало, ведь на дворе была середина июля. Я провела подсчёты: пять братьев-оборотней, пять братьев среди «них» и три Великих Мага. Тринадцать сильнейших мира сего, которые так непоправимо влияют на нашу судьбу - на судьбу отдельно взятого человека и человечества в целом. Почему тринадцать? Это число преследует меня всю мою жизнь: родилась я тринадцатого числа, в марте; мой родной дом был под номером тринадцать; на экзаменах я практически всегда вытаскивала тринадцатый билет! И вот снова оно – это число. Хотя лично для меня оно счастливое, ведь моё Рождение – счастье для родителей, мой дом – самое замечательное место в мире, самое любимое, а экзамены, на которых я вытягивала тринадцатый билет, я всегда сдавала на «отлично». А теперь ещё и тринадцатое поселение.