Я побежала. Мне страшно. Почему же всё так сложно?

Рухнув на землю, я заплакала. Так хочется закричать, так сильно, чтобы весь мир услышал меня.

— Дженн, это ты? — окликнул меня такой знакомый голос.

Мне хотелось почувствовать себя в его объятиях, но я пронзительно закричала:

— Оставь меня!

Мне хотелось одиночества. Я должна быть в одиночестве. Не надо рассказывать ему о моих проблемах. Во всем виновата только я, не нужно, чтобы ещё и он знал об этом.

— Дженн, — Адам подошёл ближе, я вытянула руки вперед, тем самым показывая, чтобы он не подходил. Но он ослушался.

— Что случилось? — спросил он, в его голосе было сострадание и надежда на то, что я расскажу ему.

— Адам, всё в порядке, — сказала я, — просто хотелось побыть одной, — продолжала отмахиваться я.

— Ты плачешь, — он не спрашивал, он всего лишь утвердил это.

— М-м… — я не могла этого отрицать, но мне всё равно не хотелось, чтобы он считал меня слабой. — Это просто эмоции, — я махнула рукой, словно плакать для меня — сущий пустяк.

Но он знал меня намного лучше, нежели бы мне хотелось. Он знал о моих принципах, приоритетах, о моей мечте. А также Адам знал, что я никогда не плачу.

— Ты же знаешь, что это не так, — заметил он, — родители опять поссорились.

Я безмолвно ответила: «да», разрыдавшись ещё больше. Парень вздохнул и, сев рядом со мной, обнял меня.

Адам знал, что я не хочу слушать его слова о сочувствии и о том, как он сожалеет. Он знал, что я просто хочу успокоиться. А его объятие — это единственное, что мне было нужно.

Я посмотрела на него, сквозь пелену слёз. В его глазах не было ни жалости по отношению ко мне, ни сочувствия. Я увидела там любовь и ласку.

Он прижал меня покрепче к себе.

— Я боюсь, что они разведутся, — рассказала о своих догадках я, не удержавшись от всхлипа, — это так сложно. Я люблю их обоих.

Ещё несколько секунд, и я готова опять заплакать, но он, словно предчувствуя это, поцеловал меня в лоб. Его губы избавили меня от боли.

— Не бойся, Дженн, — успокаивал он, — ничего не бойся, — он убрал слезу с моей щеки, и я улыбнулась, почувствовав его прикосновения.

Увидев мою улыбку, он не смог сдержать свою.

— Когда тебе страшно, просто посмотри на небо, — посоветовал он, — раньше мы не были знакомы. И считай, что всё, что нас объединяло, это небо. Так что теперь, даже когда меня не будет рядом, а у тебя всё будет плохо — просто посмотри на небо, хорошо? И знай, что я тоже, пускай и не с тобой, но смотрю на небо.

На миг я себе представила, каково мне будет без него. Не было достаточно красок, чтобы описать эту картину. Не было достаточно слов. Я не хочу быть без него. Я хочу узнавать мир рядом с ним, я хочу, чтобы он обнимал меня, точно так же, как сейчас, когда мне будет больно или страшно. Он мне стал родным, он мне стал всем.

На миг я себе представила, каково мне будет без него. У него такое красивое лицо и зеленые глаза. При виде солнца он жмурится, а когда идет гроза, он выходит из дома, и мы оба, словно сумасшедшие, прыгаем по лужам, наслаждаясь этим днем. Мне нравится видеть то, как он смеется и то, как он хмурится. Мне нравится видеть его любым. Нравится видеть его в чуть старой одежде, в которой он обычно бегает по лесу. Нравится видеть его злым, когда я могу нечаянно ударить его или сказать что-то не то. Нравится видеть его с милыми ямочками на щеках, когда он улыбается.

На миг я себе представила, каково мне будет без него. И сразу же поняла, что не представлю эту картину вновь.

— Ты ведь не уйдешь от меня, правда? — спросила я. — Никогда?

На его лице исказилась боль, но он быстро заменил это обыкновенной улыбкой.

Улыбкой, ради которой я бы продала душу дьяволу, лишь бы увидеть его вновь.

— Никогда, — слишком быстро сказал он, Адам всегда так делал, когда волновался.

— Никогда, — повторила я, веря в это, — и я всегда буду рядом, Адам, — пообещала я, прижав его к себе.

Я улыбнулась воспоминаниям. Это было ровно за день до того, как Адам уехал. Кажется, тогда я не плакала. Я просто посмотрела на небо. И я почувствовала его улыбку. Мне не было страшно. Да, я грустила и переживала, но не за себя, а исключительно за Адама.

— Ты рад? — спросила я.

— Что? — не понял он.

— Ты рад, что так всё сложилось? — я посмотрела на него, не хотелось его отвлекать, но так трудно не спросить об этом. – Рад, что я сейчас с тобой?