— Это самые жестокие и кровожадные самураи во всей Японии. Не ведая пощады, они перебьют нас всех до единого.

Красные дьяволы начали молниеносную контратаку, сметая все на своем пути. Черно-белые флаги Сатоси словно смывало гигантской алой волной.

Казалось, бог войны Хатиман перешел на сторону Красных дьяволов. Дождь утих, и снова проснулись пушки и аркебузы.

— Самураи Нитэн ити рю! — воскликнул Масамото, объезжая ряды. — Готовьтесь к бою!

Ученики взволнованно переглянулись и обнажили мечи. Джек так сильно обхватил рукоятку катаны, что мэнуки глубоко врезался в ладонь. Он не решался вынуть меч из ножен, как будто внезапно забыл все навыки боя. На плечо ему опустилась чья-то рука, и Джек обернулся. Рядом стоял Ямато, уперев посох в землю.

— Пять лет назад я потерял брата. — Ямато серьезно взглянул на Джека. — И не хочу потерять еще одного.

Растрогавшись, Джек крепко обнял друга.

— У меня не было брата, пока я не попал в Японию, — ответил он. — И я бы с радостью отдал свою жизнь за тебя.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказала Акико.

Она стояла рядом, держа лук наготове. В другой руке у нее были три стрелы. В едином порыве Джек и Ямато схватились за деревянные стержни с обеих сторон.

— Только сообща мы останемся сильными и непобедимыми, — вспомнила Акико слова сэнсэя Ямада.

На миг Джеку показалось, что они неуязвимы и связаны нерушимыми узами. Ямато убрал руку. Джеку ужасно не хотелось это делать. А вдруг они последний раз вместе? Он пристально смотрел на Акико, и невидимая нить между ними казалась крепче, чем всегда. Общая тайна, которую девушка открыла ему на крыше, сблизила их еще сильнее.

— Навеки связаны, — прошептала она, улыбаясь ему.

— Навеки связаны, — с чувством повторил Джек.

Кто-то подергал его за рукав. Обернувшись, Джек увидел Ёри. Глаза его были заплаканы.

— Джек, я боюсь, — признался он. — Знаю, я самурай, но мы еще так молоды, чтобы умирать.

Стараясь успокоить друга, Джек смог лишь повторить слова матери:

— Помни, пока есть друзья, есть надежда.

Посреди сражения эта фраза прозвучала вяло и неубедительно. По правде говоря, Джеку тоже было очень страшно. Красные дьяволы наступали, оставляя за собой кровавые реки. Ёри отчаянно задрожал. В панике он бросил меч и приготовился бежать.

— Ёри-кун! — Шаркающей походкой к ним подошел сэнсэй Ямада. — Ты уже разгадал мой коан?

Ёри растерянно заморгал: вопрос застал его врасплох.

— Каково твое истинное лицо, которым ты обладал еще до рождения своих родителей?

— Простите, сэнсэй, но я не знаю, — покачал головой Ёри.

— Оно у тебя сейчас. — Сэнсэй ласково улыбнулся своему воспитаннику. — Истинное лицо самурая открывается на пороге смерти. И я вижу в тебе силу, храбрость и преданность. С этими качествами бусидо ты переживешь сражение, как пережил нападение на школу. Я слышал, ты овладел киай-дзюцу.

Юноша кивнул.

— Тогда ты знаешь, почему даже слабый ветерок поднимает рябь на огромном океане.

Сэнсэй Ямада зашагал прочь, чтобы ободрить других учеников перед боем.

Ёри поднял меч, вновь обретая силу.

Держать оборону! — приказал сэнсэй Хосокава. Красные дьяволы мчались навстречу.

Воспитанники Нитэн ити рю стояли на возвышении, и сэнсэй решил, что лучше не рваться в бой и сохранить выгодное положение. Безжалостные красные самураи приближались, прорубая путь сквозь ряды асигару.

Джека охватила паника, и он стал задыхаться под шлемом и мэнпо. Сердце колотилось о нагрудник. Несмотря на все тренировки, выигранные поединки и преодоленные трудности, ему еще никогда в жизни не было так страшно.

Больше всего Джеку не хватало отца. В любой, самый опасный шторм с ним было спокойно. От отца исходила сила и непоколебимая уверенность, которая вселяла надежду даже в самых отчаянных ситуациях. А сейчас? На Джека надвигалась армия кровожадных воинов, и ему предстояло отдать свою жизнь за японского правителя. На что он мог рассчитывать?

В небе что-то блеснуло, и Джек увидел, что прямо в него летит стрела. От страха ноги словно приросли к земле, и он безвольно смотрел на стальной наконечник, готовый вонзиться ему в голову.

В последний момент стрелу схватила чья-то рука.

Сэнсэй Кюдзо презрительно смотрел на Джека.

— Не для того я тебя тренировал, чтобы ты погиб еще до начала битвы, гайдзин! — съязвил он. — Ты всего лишь жалкое подобие самурая!

Джек почувствовал, как закипает от ярости. Оцепенение исчезло, и он двинулся на сэнсэя с катаной в руке.