— Преподобный отец, вы помните, где он жил? В какой келье? Если не слишком вас обеспокою, я хотел бы побывать в ней.

Джеральдо скрестил руки на груди и заявил:

— Паломникам запрещено входить в кельи монахов.

— Потерпите немного, дайте мне договорить, — настаивал на своем торговец. — Вивьен обещал подарить мне одну книгу, которая ему принадлежала. Мне было бы приятно получить ее и хранить у себя в память о нем. Братья бенедиктинцы известны своим гостеприимством. Я прошу принять меня как гостя. И разумеется, отблагодарю за эту услугу пожертвованием.

Чтобы придать больше веса своим словам, Игнасио опустил руку в свою суму и пошевелил лежавший внутри кошелек так, что в нем зазвенели деньги.

Монах засунул пальцы обеих рук в свою густую белую бороду.

— Насколько я помню, после Вивьена ничего похожего не осталось. Но если вы настаиваете, можно попытаться поискать. Возможно, память меня подводит. — Он вздохнул, сдаваясь на уговоры испанца. — Идемте. Я проведу вас в кельи братии. Но старайтесь как можно меньше шуметь, чтобы не мешать им сосредоточиваться на молитве.

Джеральдо вывел путешественников с церковного двора и провел к большому зданию поблизости от задней стены монастыря. Войдя внутрь, они продолжили путь по лабиринту слабо освещенных коридоров. За стенами было прохладно и свежо. Здесь же воздух застоялся и пропитался запахами ладана и растопленного воска.

За закрытыми дверями слышались шаги, зевки, приглушенные голоса. Здесь было тихо и спокойно, но за спокойствием скрывалась тревога и странное ощущение пустоты. Уберто вздрогнул. Гийом заметил это и шлепнул его ладонью по щеке.

— Мы на месте, — сказал Джеральдо, открывая одну из дверей. — В этой келье жил Вивьен. Теперь здесь больше никто не живет. О ней ходит много суеверных слухов, — он смущенно улыбнулся, — а на монахов они действуют сильнее, чем даже на детей.

Они вошли в келью, узкую, ничем не украшенную комнату, в которой стояли только кровать и покрытый пылью шкаф. Игнасио подошел к нему, распахнул дверцы и внимательно оглядел внутри. Пустая чернильница, лампа с обгоревшим льняным фитилем. Несколько рукописей на пергаменте, который явно использовался не в первый раз: какой-то текст соскребли, чтобы написать на его месте новый. И пара изношенных башмаков.

На самой нижней полке лежала книга. Надеясь на удачу, торговец поднял ее и перелистал. Написана на арабском языке. Он прочел несколько слов, затем посмотрел на заглавие и с огорчением положил ее обратно:

— Это не та, которую я ищу. Это «Книга о Лестнице».

— Что это за книга? — раньше старого монаха успел спросить Уберто.

— В ней сказано о путешествии, которое совершил Магомет под руководством архангела Гавриила, — ответил Игнасио. — Согласно этой книге, пророк побывал в аду и в небесных сферах. К сожалению, мы ищем не ее.

Монах недоверчиво поморщился и сказал:

— Я не представлял себе, что Вивьен читал такое.

«В этом нет ничего страшного», — хотел ответить Игнасио, но промолчал. Вместо этого он снова заглянул внутрь шкафа, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы. Ясно, даже если «Утер Венторум» когда-то и находилась в этом шкафу, теперь ее здесь нет.

Внезапно Игнасио заметил на стене, над кроватью, маленькую деревянную икону с изображением — в византийском стиле — человека с собачьей головой, одетого в восточную рубаху и сложившего руки в молитвенном жесте.

— Не помню, чтобы я когда-нибудь видел эту икону, — сказал Джеральдо, когда понял, что именно рассматривает торговец.

— Это изображение святого Христофора, покровителя паломников, — объяснил Игнасио.

— Какое оно странное! — сказал Уберто. — Почему у него собачья голова?

— Может быть, потому, что существует легенда, будто бы Христофор до того, как принять христианство, был людоедом. В Египте его уподобили Анубису, богу смерти, — сказал Игнасио и сам задумался над своими словами. Он почувствовал, что этот Христофор-Анубис может значить больше, чем кажется на первый взгляд. Может быть, это знак, специально оставленный кем-то? Торговец подошел к иконе и снял ее со стены, чтобы лучше рассмотреть.

И увидел на ее оборотной стороне надпись на латыни:

На лице Игнасио мелькнула улыбка: он торжествовал.

«Прочтите на моей могиле то, что я написал при жизни», — мысленно перевел он.

Его лицо стало непроницаемым.

— Отец Джеральдо, я должен попросить вас еще об одном, последнем, одолжении. Отведите меня туда, где похоронен Вивьен де Нарбон.

Теперь монах уже не мог ему отказать.

Вслед за Джеральдо Игнасио и его три спутника покинули жилой корпус монастыря и прошли на просторное место под открытым небом, окруженное круглой стеной.