Гийом снял капюшон с головы и с удовольствием взглянул на Славника. Он уложил противника без всяких усилий! В таких случаях порошки Игнасио бывают полезны.

На мгновение Гийому очень захотелось прикончить этого человека, но он не смог. Француз убивал только в гневе или чтобы выжить самому. А тот, кто лежал сейчас перед ним, хотя и заслуживал смерти, сейчас казался беззащитным, как ребенок.

Записку Готуса Рубера француз нашел почти мгновенно. Рядом со светильником лежал только один пергамент. Гийом схватил ее и выбежал наружу. Он должен был как можно скорее найти Игнасио.

Два человека, посланные Славником, с величайшими предосторожностями провели Доминуса по Главной улице к больнице, а потом в комнату, где их ждал чех. У входа они постучали в дверь, как было условлено, но никто не ответил. Они попытались войти, но засов был заперт, а может быть, даже сломан. Они не раздумывая взломали дверь ударами плеч.

Войдя в комнату, увидели, что Славник лежит на полу без сознания и его рот испачкан кровью. Доминус с презрительным видом подошел и толкнул его ногой, чтобы привести в чувство.

Чех с трудом открыл глаза и прошептал:

— Мой господин…

Потом, осознав свое унизительное положение, попытался встать. Это получилось, однако ноги дрожали от действия странного порошка, которым он надышался, и стоять было трудно.

— Записка! Где записка алхимика?! — спросил Доминус, не обращая внимания на то, в каком состоянии находится его вассал.

— Украдена! — ответил Славник и только потом взглянул на стол, чтобы убедиться в правоте своих слов. — Его похитил француз, помощник торговца из Толедо. Я уверен, что это он.

Доминус был не в силах сдержать свой гнев.

— Болван! Ничего не можешь сделать как надо! — заорал он и дал Славнику пощечину. — Ты хоть помнишь, что там было написано?

— Да, мой господин… Прекрасно помню, — пробормотал чех, качаясь на еще слабых ногах, и покраснел, хотя его ум еще был одурманен порошком. Его бьют по щекам, как женщину! Так сильно его еще никогда не унижали.

— Тогда быстрей расскажи мне то, что знаешь, — приказал Доминус. — И скажи мне, где находится дом Готуса Рубера. Я пойду туда один искать какие-нибудь следы книги. А вы, неумехи, оставайтесь здесь.

Гийом поискал Игнасио и Уберто в трактире, где несколько часов назад видел, как они ужинают, но не нашел и решил, что они пошли в дом Готуса Рубера.

Недавно наступила полночь. Ему надо было спешить.

Гийом вернулся к дому алхимика. Дверь была открыта. Он, со все возраставшей тревогой, вбежал внутрь, отыскал винтовую лестницу, с бешеной скоростью сбежал вниз и вошел в лабораторию. Свечи в ней уже погасли.

Он немного постоял, чтобы отдышаться и остыть, а его голубые глаза в это время всматривались в темноту. Потом он вытянул руки перед собой, как слепой, и медленно пошел вперед.

Вдруг Гийом услышал шум у себя за спиной. Когда он повернулся на этот звук, кто-то ударил его палкой по затылку.

Он покачнулся и упал на пол. Перед тем как потерял сознание, ему показалось, что он слышит голос Уберто.

Когда Гийом снова открыл глаза, ему показалось, что комната полна тумана. Но постепенно расплывчатые пятна приобретали более четкие очертания. Наконец их контуры стали ясно видны, и Гийом увидел, что находится в лаборатории Готуса Рубера, а над ним стоят Игнасио и Уберто.

Француз с трудом поднялся и пощупал свой затылок. Голова гудела как барабан.

— Извини нас. Мы думали, что это кто-то пришел со злыми намерениями, и решили застать тебя врасплох в темноте. Я ударил тебя этим, — объяснил Игнасио и показал ему свой посох.

— Молодцы! Хорошо поработали, — насмешливо ответил Гийом и поморщился. Потом вспомнил что-то, быстро прошел на середину комнаты и заглянул за стол. Труп Рыжего по-прежнему лежал там и в том же положении, в котором Гийом его видел час назад, сразу после падения на пол. — Это Готус Рубер, верно? Человек, которого вы искали? — спросил он, повернувшись к своим товарищам.

Игнасио кивнул в ответ и в свою очередь недоверчиво спросил Гийома:

— А как ты это узнал? Что ты обнаружил?

— Я все объясню тебе потом. Сейчас нет времени, Держи это. — Гийом подал ему записку, похищенную у Славника, и сказал: — Это написал перед смертью Готус Рубер. Она относится к той части книги, которую он хранил.

Торговец взял листок пергамента и жадно прочел: