– Ну, вас-то она своей рукой, а меня псина покусала.

– На тебя у неё рука не поднялась, - сказал Моро, шлёпнув по левой ягодице, относительно целой. Маркус выругался.

– Ну что, меченные, рассказывать будем, чем так Ноночку разозлили, или сразу... ампутация?
– спросил так, по-доброму, старый лекарь. Мужчины непроизвольно сжали тазобедренные мышцы и ноги сдвинули поплотнее.

– Отделала она вас знатно, - прицокнул языком Моро, окидывая взглядом спины и ягодицы пострадавших за правду. На коже чётко выделялись длинные бордовые полосы от плетей, множество полос... особенно на нижних седалищных мышцах.
– Завтра фиолетовыми станут и заживать будут не менее двух недель. Могу сказать в утешение, она вас любя отделала.

– ЛЮБЯ!!!??
– вскричали парни возмущённо.

– Конечно, любя, только синяки, нигде кожу не вспорола, да и живы опять же, - поделился выводами Моро.
– Вы мне зубы не заговаривайте. Рассказывайте.

– Да что рассказывать... за правду пострадали, - начал повествование Илиан.

Моро удивленно выгнул бровь. Маркус поперхнулся водой, которую как раз отпил из стакана, поданного Леоном.

– Хотели узнать, кого любит, - вздохнул Илиан.

– И как? Узнали?

– Узнали... Дарка... в обоих экспериментах, - подвёл горький итог Илиан.

Моро несколько секунд смотрел на горе правдолюбцев-экспериментаторов и разразился трескучим хохотом.

– Я не буду спрашивать, каким способом вы два... чудака добивались этой правды, сам был молодым да правдолюбцем. Поэтому на этот раз обойдёмся без ампутации.

Тазобедренные мышцы у экспериментаторов расслабились.

– Но набедокурили вы, господа, знатно, даже и не знаю... как помочь... и кому из вас помогать?
– проговорил старик, хитро прищурившись.

– МНЕ!!!
– в один голос заорали раненые, даже изобразили телодвижения, желая подняться.

– Лежите-лежите, любознательные мои, - старик задумался, стоял, постукивал указательным пальцем по тонким губам и переводил взгляд с одного на другого. Будто оценивая, прикидывая шансы каждого.

Мужчины затаили дыхание в ожидании его решения. Вывернув шеи, наблюдали за лекарем-садистом. Ну, разве можно издеваться столь изощрённо над пострадавшими в борьбе за правду?

– В общем... думаю, у вас нет шансов, - выдал свой вердикт Моро. Мужчины разочарованно выдохнули. И добавил: - Пока она не остынет.

– А когда остынет?
– тут же спросил Илиан.

– А откуда я знаю, когда она остынет, - пожал плечами лекарь, - разозлили вы её капитально, и не рекомендую к ней лезть в ближайшие дни, - Моро поднял вверх указательный палец правой руки.
– Ибо чревато множественными гематомами поверх старых.

– Я не о том, мы подождём, - уточнил Илиан.
– Насчёт шансов, кто из нас имеет шансы?

– Голубчик, пока шансы имеют вас, - хихикнул старик своему каламбуру.
– А если серьёзно... равные у вас возможности. Используйте только их с умом. А не так, как в этот раз. У неё эмоциональный фон очень нестабилен, и мне это не нравится. Словно она вновь только-только выбралась с того света, ты должен помнить тот период, Маркус.

Мужчина серьёзно кивнул, он помнил... и то, как отмывал свои руки от её крови, и укус в шею, он дважды меченый ею... и опять зубами.

Маркус невольно улыбнулся, вспомнив фразу барона Перрэ: "Зубастенькая, может, и выживет." Потрогал небольшой дугообразный шрам в основании шеи. До крови, прокусив кожу. Как сил хватило... Сколько ночей провёл он, просыпаясь от собственного вопля, вспоминая раз за разом кошмар, в котором снимал окровавленное тело Манон с цепей в той спальне...

– Леон, прибери тут всё... а теперь вы, - Моро указал на мужчин, - два... чудака, чтоб не нервировали мне Ноночку. Маркус, поднимайся, будешь спать в её спальне сегодня.

– А почему это он?
– возмутился Илиан.

– Потому что у тебя есть спальня, а девочка сегодня поедет ко мне на пару дней. Травки успокоительные попьёт, массажик сделает ей мой ученик. Ручки у него золотые, от пяточек до макушки пройдётся, каждую мышцу разомнёт.

Мужчины недовольно засопели, услышав про золотые ручки ученика, и про пяточки, и про макушку, и каждую мышцу. И про пару дней отсутствия Манон.

– Угомонитесь, кобели. Он слепой. Но руки просто золотые, - успокоил Моро.

Мужики снова засопели. Маркус ещё более громко, так как поднимался в этот момент с кровати, стиснув зубы.

Леон передал Маркусу чистое полотенце, тот обернул его вокруг бёдер и захромал на выход.

– Такой жалостливой походочкой ты любую женщину сострадать заставишь, - рассмеялся Илиан.

– Манон не все, - ответил Маркус, не оборачиваясь.

– У тебя не получится, ты девять лет был рядом и ничего не добился, - не отставал Илиан.