– Его счастье, али чье другое?
– вяло поинтересовался Марк.

– Да вот же беда-то!
– непонятно чему обрадовался хозяин.
– Вот и я ему говорю: мабуть, не твое то счастье было! А он мне - как не мое? А чье же еще? Уж и священника звали, и красный платок в полночь кололи, и все щели в доме переконопатили - ан нет. Нет у мужика счастья, хоть тресни! Жена плачет, всю плешь проела, лошадь свели, телега развалилась, и еще господин патрон долг повесил, мол, отдать столько-то и столько-то. А как отдавать, коли без лошади?

Марк вздохнул, и поморщился. Вот они, сельские беды-проблемы. Без лошади - хоть в петлю.

– А что Тимоха твой делал?

– Ну, как, я ж сказывал: священника вызывал, платок колол...

– Ясно. Пущай Тимоха твой зайдет. Потолкую, вдруг и впрямь толк выйдет?

Еще не стемнело, как Тимоха зашел. Марку вдруг подумалось, что быть сельским магом - очень прибыльное и непыльное дело. Принес Тимоха ту малость, что смог оторвать от семейного бюджета - булку хлеба, лукошко разноцветных яиц и горшок, запечатанный глиной.

– Присаживайся. Рассказывай.

Стал Тимоха рассказывать. Марк слушал его говорок, а сам пытался отрешиться от слов. Слов было много, были они неуклюжие, и не так были важны, как жесты, как интонации. Как то, о чем Тимоха не говорил. Марк пытался вспомнить полузабытые лекции по психологии и все-таки выудить проблему из словесного потока. Мял Тимоха шапку, а из рук не выпускал. Значит, не знает, чем руки занять, но при этом мужик прижимистый. Магу, однако, добра не пожалел, все самое лучшее из дому принес. Значит, и жена знает, не против, да не может непутевого мужичка на путь истинный направить. И ведь не ленив, наверное, раз сам прибежал, а не уговаривать пришлось. Верит. Вот! Верит он! В магию-шмагию. Вот на вере-то мы и сыграем.

– Скажи-ка мне, мил человек, - начал Марк.
– А кто у вас в селе лучше всего скот пасет?

– Та арапчонок!
– уверенно ответил Тимоха.

– Что за арапчонок?

– Та два года назад объявился здесь, с мамкой и сестрой. А может, не сестрой, бесы их разберут, тех арапов...

– Ты конкретней говори!

– Ну, я и говорю! Они дальше ушли, а он остался. С тех пор скот и пасет.

– А кто у вас кузнец?

– Мамай.

– Тогда слушай меня. Оставь здесь свои подарки, я над ними до утра поколдую. Завтра с утра придешь, я еще спать буду, поэтому слушай и запоминай. Яйца отнесешь арапчонку, скажешь, от меня. И попросишь его, хоть в ноги упади, чтоб лошадь твою обратно привел. Понял? Запомнил? Дальше, возьмешь кувшин свой, и оттащишь Мамаю. Тоже скажешь, от меня. И велишь ему - слышишь?
– велишь, а не попросишь, чтоб тебе с телегой подсобил. А про кувшин пусть придет ко мне, сам спросит. Жене своей скажешь, чтобы принесла мне завтра до полудня самой чистой воды, которую найдет.

И все тебе сделаем. Понял?

– Понял, понял!
– закивал Тимоха. И ускакал радостный

"Во что же ты ввязываешься, дурашка?" - спросил себя Марк. А, махнул он сам себе, веры у мужика не убудет, а чтобы ему кроме веры чего другого привалило, мы завтра чуток пошаманим. Особенно показуху устраивать не буду, но лекции нам не зря читали!

После ужина попросил у хозяина принести ему яйца, кувшин, зачем-то внимательно перебрал все яйца, и так же зачем-то (сам Марк не смог бы объяснить - зачем) отложил два яйца в сторону. Прочитал над корзинкой молитву шепотом. Над кувшином задумался надолго.

Чего бы такого сказать кузнецу? Вряд ли в кувшине что-нить ценное. Значит, надо, чтобы кузнец сам этот кувшин отдал, да внутрь и не заглядывал. Зачем бы ему этот кувшин отдавать? А, пускай, сделаем вид, что у кузнеца тоже проблемы. Скажу, чтобы подержал кувшин дома, да и выкинул куда подальше в лес, и проблемы с ним уйдут. Может, и не уменьшится у человека проблем в жизни, да он будет думать, что лучше стало.

Вот и пусть думает.

С тем и вернул кувшин на табурет.

Разбудил Мамай. То, что это был кузнец, было видно сразу: человек-гора! В полтора обхвата в талии, и талия - не самое широкое место.

– Благодарствуйте, господин маг!
– с порога возвестил Мамай.

– Эт за что?
– спросонья попытался вспомнить свои вчерашние планы "господин маг".

– Да за избавление от беды! Век не забуду, если чего потребуется: подковать кобылку, али кому морду набить - вы уж обращчайтесь, я добра не забуду!

– Да ладно тебе, - величественно махнул ручкой ошарашенный таким поворотом дела Марк.
– Ты пособи Тимохе с телегой - видишь же, пропадает человек?

– Да и не знал я про его телегу!
– ответил кузнец.
– Конечно, все сделаем! Все в лучшем виде! Очень уж вы меня выручили!

Потом пришла жена Тимохи. Принесла ведро талой воды.

Марк с кряхтением сел на тюфяке, отлил в миску воды, пошептал над ней, и сказал:

– Ну, жена верная да любимая, скажешь мужику следующее. Что счастье - оно как пух, на мед липнет, а с голого места ветром сдувается. Потому пущай он тебя любит крепко, да чтоб каждый вечер. Устал, не устал - а вперед!