Остановившись на прохладной, затененной лестничной площадке, он мысленно повторял Слова Управления и Контроля. Букашки с удвоенным рвением принялись носиться и жужжать в своем узилище, так, что стеклянный ящичек дрожал в руках у Натаниэля.

«Ты ни на что не способен».

Гости расходились. Дверь отворилась, и показалось несколько волшебников. Мистер Андервуд проводил их до выхода. Обычный обмен любезностями, слова прощания. Никто не заметил бледного мальчика, следившего за ними с лестницы.

Надо назвать нужное имя после первых трёх команд, но перед последней. Это нетрудно — если, конечно, не запнуться. Натаниэль ещё раз мысленно перебрал нужные слова. Нет, всё в порядке.

Ещё несколько волшебников удалились. Пальцы Натаниэля были холодными, но там, где они соприкасались с коробкой, на коже проступил пот.

Наконец из гостиной вышли молодой волшебник и два его спутника. Они оживленно беседовали. Склизкий тип отпустил какое-то замечание, и остальные рассмеялись. Двое гостей лениво, неспешно приблизились к наставнику Натаниэля, стоявшему у двери.

Натаниэль крепко сжал молоток.

Он вытянул руку с ящиком перед собой. Ящик вибрировал.

Старик пожал руку мистеру Андервуду. Молодой волшебник шёл следующим, и он уже поглядывал на улицу, словно ему не терпелось поскорее уйти.

Натаниэль громко произнёс первые три команды, назвал имя Саймона Лавлейса и добавил завершающее слово.

А потом разбил ящик.

Звон стекла, неистовое гудение. Осколки дождём обрушились на ковер. Шесть крошечных демонов вырвались из темницы и молнией ринулись вниз, нетерпеливо выставив жала.

Волшебники едва успели поднять головы, а букашки уже добрались до них. Три твари нацелились прямиком в лицо Саймону Лавлейсу. Он вскинул руку и быстро начертил какой-то знак. Демоны превратились в огненные шары; их отбросило к стене, и там они взорвались. Ещё три букашки нарушили приказ. Две накинулись на склизкого, одутловатого волшебника. Тот вскрикнул, отшатнулся, перевалился через порог и грохнулся на садовую дорожку. Букашки покрутились в воздухе и ринулись на упавшего, выискивая незащищенные места. Склизкий тип отчаянно замолотил руками — но тщетно. Демоны всё-таки куснули его несколько раз, и каждый укус сопровождался отчаянным воплем. Ещё одна букашка устремилась к старику. Тот вроде бы ничего и не делал, но в нескольких дюймах от его лица мелкая тварь вдруг резко затормозила, кувыркнулась и устремилась прочь — но потеряла равновесие и приземлилась рядом с Саймоном Лавлейсом. Тот втоптал её в ковер.

Артур Андервуд с ужасом смотрел на происходящее. Но теперь он опомнился. Он подскочил к гостю, корчившемуся на цветочной клумбе, и резко хлопнул в ладоши. Две букашки, орудия мщения, оглушенными шлёпнулись на землю.

Тут Натаниэль решил, что разумнее будет отступить.

Он потихоньку пробрался в комнату для занятий. Мисс Лютьенс сидела за столом и читала какой-то журнал. Она улыбнулась Натаниэлю.

— Ну, как твои успехи? Что-то вечеринка выдалась шумная. Мне даже послышался звон бьющегося стекла.

Натаниэль не ответил. У него перед глазами стояла картина: три демона, отлетающие к стене и там взрывающиеся. Его начало трясти, не то от страха, не то от гнева и разочарования, он и сам толком не знал.

Мисс Лютьенс быстро поднялась из-за стола.

— Натаниэль, подойди ко мне. Что случилось? Почему у тебя такой нездоровый вид? Да ты дрожишь!

Она обняла мальчика, и Натаниэль уткнулся лицом ей в бок и закрыл глаза. Лицо его горело. Ему было одновременно и холодно, и жарко. Мисс Лютьенс что-то говорила, но он не мог ничего ответить…

И тут дверь комнаты распахнулась, словно от удара.

На пороге стоял Саймон Лавлейс; очки его сверкали в солнечных лучах, бьющих в окно. Он выкрикнул команду. Натаниэля оторвало от мисс Лютьенс и подняло в воздух. На мгновение он завис между полом и потолком и успел за это время заметить ещё двоих волшебников за спиной у Лавлейса, а где-то за ними — его наставника.

Натаниэль услышал, что мисс Лютьенс что-то кричит, но тут его перевернуло вверх ногами, кровь прилила к голове, её стук заглушил все звуки.

Потом его развернуло задом кверху; голова, руки и ноги беспомощно болтались. Чья-то невидимая рука — или невидимая палка — ударила его по ягодицам. Натаниэль завопил и принялся брыкаться и лягаться. Рука опустилась снова, на этот раз — сильнее. И ещё раз. И еще…

Натаниэль перестал брыкаться задолго до того, как неутомимая рука закончила трудиться. Он висел, не осознавая ничего, кроме жгучей боли и унизительности наказания. И оттого, что мисс Лютьенс всё это видела, наказание сделалось ещё более жестоким, куда более жестоким, чем Натаниэль мог выдержать. Он отчаянно желал умереть. И когда в конце концов темнота окутала его и куда-то повлекла, он возрадовался этому всем сердцем.