Очки он снял уже когда спрятался под козырьком остановки и закурил. Оказывается, он купил «Мальборо Лайт», сигареты, которые курил на первых курсах университета, когда ещё не зарабатывал нормальных денег. Это сейчас он может себе позволить сигареты получше… Но в голове постепенно прояснялось, по мере того, как таяла сигарета, судороги ярости уже не сводили всё тело, мышцы переста-ли болеть от невыпущенной злости. Теперь можно было и ехать домой.

Только отсюда до дома далеко, троллейбус завёз его на самую далёкую окраину города, на улицу Кораблестроителей. Когда он прыгал в салон, то даже не посмотрел номер маршрута, не до того было: Иветта Малькова, чемпион Региона по кунг-фу в 1996 году настигала его. Она пришла в ГУВД из опера-тивной группы. Она — профессионал. Так, ещё один урок: всегда надо осмотреться перед тем, как дейст-вовать, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.

Как тогда с Тошкой. И как сейчас с Веткой.

– Радиотакси «Молния». Добрый вечер.

– Я хочу заказать машину.

– Где вы находитесь? — в трубке мягко защёлкали трубки компьютера.

– Улица Кораблестроителей, остановка «Горводоканал».

– Куда поедете? — щёлк, щёлк, щёлк.

– Улица Папанина, остановка «Школа № 31».

Он не мог назвать свой адрес. Кто знает, не придёт ли в голову бригаде Антона и Соболевской про-верять маршрут троллейбуса, на котором он уехал. А там и на таксиста могут выйти. А от школы расхо-дится столько дорог, что долго можно искать.

– Назовите ваш контактный телефон.

Он продиктовал цифры своего «резервного» номера мобильника.

– Подождите минуточку, — щёлк, щёлк.

Он устроился поудобнее на скамейке, устало вытянув ноги и прикрыв глаза. Через минуту ожил его мобильник, и дежурная такси-сервиса сообщила:

– Через две минуты к остановке подъедет серый «Фольксваген – Пассат».

– Спасибо. Я на остановке под козырьком.

Убрав телефон, он снова закурил, хотя обычно очень строго контролировал ежедневное количество сигарет. У «Мальборо» был особый вкус — вкус студенческих лет, перерывов между парами, смеха од-нокурсников, шороха кленовых листьев у крыльца, суеты и волнения сессий, шелеста страниц учебника, радостной усталости после трудного экзамена, закончившегося записью «отлично» в зачётке. Наверное это было лучшее время в его жизни. Тогда он ещё не знал, что он болен и жил как жилось. Болезнь про-снулась в нём совсем недавно, и имя ей — ненависть, желание сделать мир лучше, желание защитить лю-дей, помочь им спокойно жить в своей стране, не опасаясь всякого человеческого мусора…

Он курил не спеша, поднося сигарету к губам и отодвигая в сторону, щурясь на мерцающий оран-жевый огонёк и сбивая пепел на асфальт.

Может, он не всё делает правильно. Может, он излишне жесток. Но он справедлив.

«Если на зло отвечать злом, чем же тогда отвечать на добро? На зло вы должны отвечать по спра-ведливости, а на добро отвечайте добром!» — учил их сэнсэй . Он усвоил этот урок и со всеми поступает по справедливости. Может ли справедливость быть жестока?

Может. Но справедливая жестокость оправдана, а тупая беспричинная жестокость малолетнего нар-комана, бьющего пенсионерку обломком трубы, алкоголика, пыряющего ножом за справедливое замеча-ние, шайки отморозков, избивающих одинокого прохожего, ничем не оправданна. Она несправедлива, опасна и должна пресекаться без колебаний, без сантиментов и без этих нюней о жалости к «страдальцам от шприца и бутылки». И без промедлений. Промедление смерти подобно.

Он бросил в лужу второй окурок и поднялся, увидев, что к остановке подъезжает серый «Фольксва-ген» с оранжевой мигалкой – «шашечками».

В такси он неожиданно вспомнил, как однажды, в шестнадцать лет, ночью курил на своём балконе, когда в его комнату зашла бабушка. На его счастье, ночь была безлунная, бабушка страдала близоруко-стью и спутала огонёк его сигареты со светом мигалки въехавшего во двор такси. В его семье считалось, что начинать курить в шестнадцать лет рано, даже мальчику, и ему бы крепко влетело. Он тихо, про себя рассмеялся, вспомнив себя подростком, прячущимся от старших. Но уже тогда он был болен.

Иногда ему кажется, что он был болен ещё до рождения, задолго до того, как оголтелая орава нале-тела на него дождливым вечером. Болезнь спала в укромном углу его подсознания, чтобы от пережитого потрясения проснуться, вылезти и начать расти, заполняя его душу. А недавно она перешла в открытую форму, но опасна она не для него, а для тех, кто не признаёт ни норм, ни ограничений…

– Приехали, хозяин. Десять пятьдесят с вас.

– Спасибо. Сдачи не надо.