Каждый сегодня обсуждал заявление, сделанное Трипом на городском собрании две недели назад. События, произошедшие тринадцать месяцев назад со мной, не только повлияли на меня, они затронули каждого, кто живет на острове. Мы небольшое, на крепко связанное друг с другом сообщество, потому что все повязаны друг с другом каким-нибудь бизнесом, и не важно хотим мы этого или нет, но так складывается жизнь. Когда блудный сын самой богатой семьи в городе громогласно дает пинок под зад своей жене, любимой еще со школьных лет, выгоняя ее из своего дома, и идет кутить, громя в пьяном угаре несколько торговых точек, а затем устраивает потасовку, в виде кулачных боев с достаточным количеством мужчин на главной улице, это естественно появляется на первых полосах газет. Без преувеличений, слово в слово. Эта история была на первой странице «Fisher Times», несмотря на то, что сама семья является владельцем этой чертовой газеты.

Когда Трип объявил в городе, что Фишер возвращается домой, на остров, живой и более или менее здоровый, собрание возрадовалось и превратилось в полную анархию. Я встала и вышла, не сказав ни слова, и в течение двух недель старалась не думать об этом, вплоть до сегодняшнего дня. Я пыталась полностью занять себя в гостинице и в социальной жизни города. Я старалась не смотреть на след на безымянном пальце левой руки, где раньше было обручальное кольцо, которое всегда искрилось в утренних лучах солнца, когда я вставала с постели. Я вежливо улыбалась, когда люди в городе останавливали и спрашивали меня, что я предполагаю сделать, ведь он вернулся на остров. Я занималась своим бизнесом, не разрешая себе впадать в дурацкую кроличью нору грусти и депрессии.

Да, возможно я не родилась здесь, но это мой остров. Я создала себе здесь имя, здесь же у меня есть друзья и семья, и я строила себе свою жизнь, ну, такую, какая уж есть. Я убрала дерьмо, которое он оставил после себя, и я не стою на месте, а двигаюсь вперед. Так упорно насколько в состоянии, и я верю, что у меня все получится, хотя мне кажется, что это не к добру, потому что сама мысль о нем, вызывает мурашки, бегущие по всему моему телу. Наш остров не настолько большой, поэтому, к сожалению, мне приходится совершать некоторые покупки в магазинах, которыми владеет его семья. Вопрос, заключается только во времени, когда я столкнусь с ним снова, но я надеюсь, что к тому периоду я буду достаточно сильной, чтобы не допустить его появлению разрушить меня еще больше. Я не позволю Фишеру разрушить те стены, которые создала внутри себя, потому что я слишком долго и упорно трудилась, чтобы зацементировать их. Я не имею представления, зачем он вернулся, и, если честно, мне наплевать. Теперь у меня своя жизнь, которая совершенно не имеет ничего общего с Джефферсоном Фишером, собственно этого он и хотел.

Толкнув дверь, соединяющую жилое помещение гостиницы, я на секунду останавливаюсь, увидев задницу мужчины, стоящего на четвереньках, и стучащего молотком по полу, прямо перед стойкой регистрации.

— Наслаждаешься видом, красавица?

Трип перестает бить молотком, и с улыбкой смотрит на меня через плечо.

Я покачиваю головой и смеюсь в ответ, входя в комнату, и протягиваю ему руку, чтобы помочь подняться с пола, но он отмахивается от нее и ворчит.

— Я не такой уж чертовски старый. Когда мне понадобится помощь, меня уже будут предавать земле... — он замолкает, хрипя и постанывая, пока заставляет себя подняться на ноги. Как и его внук, Трип Фишер имеет рост более шести футов, волосы с проседью и при этом поддерживает тело в форме, благодаря прогулкам по всему острову и бесконечно работая руками, я и так знаю, даже не видя его старые фотографии, что он был очень привлекательным мужчиной в молодости.

— Почему ты забиваешь мой пол, Трип? — спрашиваю я, наклоняясь вперед и целуя его в щеку.

— Эта доска через несколько недель отошла бы, и начался бы судебный процесс, из-за того, что один из этих яппи пришел бы сюда, и споткнулся бы об нее, — поясняет он, сунув молоток за пояс с инструментами. — Как ты выдерживаешь все это, милая Люси?

Мы так и не обсудили ту сногшибательную новость, которую он сообщил собранию города, хотя он пытался завести разговор бесчисленное количество раз. Я знаю, что он ужасно беспокоится о возвращении Фишера, но я не хочу об этом говорить, особенно с ним, потому что люблю его, я воспринимаю его, своим родным дедушкой, и он всегда стоял на нашей стороне и был так же убит горем, после того, когда наш брак распался. И совершенно неважно, что я скажу, потому что Трип перефразирует слова и попробует сыграть в сваху.

— Я в порядке, Трип. Просто переживаю за все то дерьмо, которое творится здесь, и по крайней мере хоть как-то удерживает от упадка. У меня пятнадцать новых отдыхающих, которые прибудут сегодня, и я хотела бы, чтобы они могли пользоваться своими раковинами.

Его карие глаза сужаются, пока он окидывает меня сверху до низу.

— Ну, конечно. Когда ты в последний раз ела? Чтобы я тебя здесь не видел, отправляйся в «Lobster Bucket», и скажи Карлу, чтобы сделал тебе ролл из омара. Не забудь мне принести тоже самое и пусть запишет на мой счет. Не возвращайся, пока не наешься до отвала. А я пока прочищу твои раковины, и, если кто-нибудь появиться я присмотрю за ними.

Я начинаю спорить, думая о белье, которое не будет стираться само по себе, но быстро понимаю, что нет никакого смысла вступать в бой с Трипом Фишером, все равно проиграешь. Я все равно ничего не смогу выстирать с неработающей машиной, поэтому я решаю использовать шанс, который выпадает на мою долю не очень часто, и убираюсь из гостиницы, чтобы хоть чуточку времени посвятив самой себе, именно поэтому я цепляюсь за предложение Трипа и собираюсь выбежать за дверь. Я целую Трипа в щеку, хватаю свою сумочку из-под стойки регистрации и быстро звоню моей лучшей подруге, Элли. Мне необходимо забыть о мужчине, который выставил меня из нашего дома больше года назад, и сконцентрироваться на свидание сегодня вечером. Со мной все отлично, я счастлива и не стою на месте. Элли поможет мне отвлечься от прошлого и сосредоточиться на моем будущем, или она просто меня споит. В любом случае, я отказываюсь думать о Фишере в течение оставшегося дня.

Люси

25 январь 2014

Вытаскивая противень с лазаньей из духовки, я направляюсь к столешнице и останавливаюсь на середине кухни. Кастрюля выскальзывает из моих рук и падает на пол, потому что мои глаза затуманились слезами, пока я пялюсь в проем кухонную двери.

— Ты дома, — выдыхаю я сквозь слезы.

В этот раз он отсутствовал шестнадцать месяцев, пять дней и двенадцать часов. Он мог звонить мне каждые две недели, но иногда слышать его голос было очень тяжело, потому что я подстегивала его вернуться домой, из-за того, что мне приходилось ложиться спать в одиночестве и просыпаться рядом без него.