Именно в этом ключе работают ученые Ассоциации исследователей истории и культуры российских немцев (Москва). Обходят стороной тему геноцида и ученые из числа российских немцев, например, Саратовского университета под руководством доктора исторических наук, профессора А.Германа (Россия), а также ученые Гёттингенского исследовательского центра, возглавляемого бывшим российским немцем доктором А. Айсфельдом. Мало того, профессор А.Герман не признает того факта, что у «большевистского режима к советским немцам была особая ненависть… проводилась особая политика геноцида». На его взгляд, те, кто говорит об имеющем месте геноциде в отношении немцев, должен «подняться над ненаучными, эмоционально-субъективными представлениями о советском периоде истории российских немцев». Профессор А.Герман утверждает, что депортацию и последовавшую за ней трудармию „нельзя назвать геноцидом”. Он, например, утверждает, что „немецкие граждане Советского Союза стали жертвами перестраховки, принявшей присущую сталинскому режиму грубую форму”. То есть, профессор, выступая чуть ли не в качестве адвоката преступного режима, хочет убедить наших стариков, чудом выживших в истребительных лагерях смерти, что они являются „жертвами перестраховки”, проявившейся „в грубой форме”. Только и всего-то?! Но согласны ли с таким определением свершившегося преступления сами жертвы, те, кто стоял у края могилы и чудом спасся? Правда есть ученые, которые при исследовании этой темы употребляют слово „геноцид”, но называют его „непреднамеренный”, совершенный сталинским режимом против немцев. (А.Курочкин.”Трудармейские формирования из граждан СССР немецкой национальности...”). Выходит, что убийство сотен тысяч немцев произошло вроде как случайно. Ошиблась власть, с кем не бывает!?. И листовка Ильи Эренбурга „Убей немца!”, что, тоже дело случая, не подумав запустили миллионными тиражами? А ведь на совести этого сталинского идеолога-нелюдя тысячи и тысячи немцев, убитых в лагерях после его кровожадного призыва. А может быть в том, что советский режим в годы войны озверел, во многом виновата „сложная международная обстановка”, как пытается нас убедить И.Алферова в своей научной работе „Государственная политика в отношении депортированных народов”. (Москва. 1997.) Какое удобное оправдание найдено действиям преступного режима - убили миллионы людей - обстановка была такая. Таким образом можно любое преступление оправдать.

Как видим, ученые тщательно обходят щекотливую для них тему геноцида стороной, подменняя его выражениями типа „использование принудительного труда мобилизованных немцев”. Они, практически, не проводят границы между репрессиями 30-х годов против всего немецкого народа и геноцидом, объявленным немцам советским режимом в годы войны. Вместо геноцида учеными используются туманные термины как, например, „репрессии 30-х годов и трагедия 1941 года” или „депортация целого ряда народов бывшего Союза, среди них немцев”, „Репрессивная политика в отношении немцев нашла свое продолжение в 1942 году ... при мобилизации в рабочие колонны” (Н.Смольникова. Последствия депортации. М., 1999). Для исследователей стало незыблемым правилом рассматривать трагедию российских немцев в числе миллионов жертв сталинизма „безвинно переживших репрессии”, даже не пытаясь выделить их уничтожение, проводимое методично изо дня в день и особенно в 1942-1943 годах в „трудармиях” сугубо по национальному признаку, в отдельную тему.

А теперь обратимся к статистике.

Итак, согласно переписи населения Российской империи 1914 года в ней проживало 2.416.290 немцев. После Второй мировой войны, кода немцы были поставлены на специальный учет, их число составило 1.224.931. С учетом того, что около 300.000 человек (включая немцев Прибалтики и Польши) удалось избежать послевоенной депортации из Европы и Германии, убыль немецкого населения в СССР, в сравнение с населением Российской империи на состояние 1914 года, составила около 900.000 человек.

Таким образом, вместо необходимого естественного прироста, мы наблюдаем неестественное сокращение численности немецкого населения, которое без сомнения следует отнести на счет красного террора времен гражданской войны, коллективизации, политических репрессий и, особенно, на счет геноцида, объявленного немцам Августовским указом 1941 года о депортации и Январским 1942 года постановлением ГКО о „мобилизации” немцев в „трудовые армии”, где почти половина „мобилизованных” нашла себе смерть.

Возвращаясь к правовому понятию геноцид, отметим, что к нему относится уничтожение народа проводимого государством по трем мотивам: расовым, национальным или религиозным. Для установления факта геноцида достаточно одного из трех названых мотивов. Исторически неоспоримым фактом для нас является то, что немецкая диаспора, начиная с 1914 и по 1948 годы не досчиталась почти одного миллиона человек. И это только прямые потери, не считая косвенных, таких как катастрофические потери из-за не появившихся на свет детей. Нам остается установить была ли гибель одной третьей части немецкой диаспоры результатом национального преследования или нет. Таким образом, если будет установлено, что национальный признак в процессе уничтожения немецкого населения в СССР присутствовал, то постфактум геноцида будем считать установленным.

С завершением коллективизации в СССР на смену экономическому террору пришел террор политический, который ознаменовался кровавыми чистками. Во второй половине тридцатых годов СССР начинает массированную подготовку к войне. Милитаризация промышленности и рост боевой мощи Красной Армии принимают невиданный до этого размах. Германия определялась большевиками на ближайшие годы, как главный потенциальный противник СССР. Сталин, готовясь к «освободительному походу» в Европу, хочет иметь гарантии безопасности в тылу. Он боится, что в условиях войны в стране может объявиться «пятая колонна». Именно эта причина положила начало генеральной кадровой чистке в СССР, и массовым репрессиям против всех вероятных противников режима.

Начавшееся противостояние СССР и Германии неизбежно вело к тому, что в поле зрения власти тут же попали и все немцы, живущие не территории советского государства, в том числе и российские. Немецкий вопрос, как и перед Первой мировой войной, вновь прочно вошел в круг правительственных интересов, а немцы одними из первых попали под топор сталинских палачей.

В 1935 году немцы СССР были взяты на специальный учет. Первое массовое преследование немецкой диаспоры в СССР, повлекшее за собой многочисленные человеческие жертвы, очевидно следует считать насильственную депортацию немцев из западной приграничной зоны в Сибирь и в безжизненные степи Казахстана в 1935-1936 годах. В новых местах в задачу немцев входило освоение целинных земель, а так же работа на рудниках Караганды. О том, как это происходило, свидетельствует Алвин Локштайн до переселения живший в Житомирской области: «Загрузили нас, как скот, в эшелоны и повезли на восток, не спрашивая, хотим мы того или нет. Высадили в Кокчетавской области в степи, где нас ждали палатки. На сотни километров кругом ни одной живой души, только суслики и тушканчики, да мы, немцы. Не было ни жилья, ни продовольствия, ни медицинского обслуживания. Людям пришлось выживать в экстремальных условиях, что вело к гибели людей. В первую очередь в этих условиях гибли дети и старики.”

В 1937-1938 годах немцы, как и весь советский народ попали под топор сталинских репрессий. Но и в этом случае немцы страдали более других и опять из-за своей национальной принадлежности. Так в это время в стране органами НКВД была проведена «немецкая операция». Инспирировал ее Сталин подачей в Политбюро ВКПб собственноручной записки, в которой предлагалось: «Всех немцев на наших военных, полувоенных и химических заводах, на электростанциях и строительствах, во всех областях всех арестовать”.

После принятия Политбюро соответствующего постановления в НКВД был составлен оперативный приказ, в котором немцы, германские подданные, объявлялись «шпионами и диверсантами». Согласно этому приказу по стране были арестованы и репрессированы около 700 немцев германских подданых. С началом этой акции, началось беспощадное преследование и российских немцев по, так называемой, „немецкой национальной линии”. Уже к декабрю 1937 года по линии НКВД были арестованы и осуждены около 6000 человек немецкой национальности, к февралю 1938 года под арестом находилось уже 40 тысяч российских немцев, а концу года около 70 тысяч. Первое массовое преследование немецкой диаспоры в СССР, повлекшее за собой многочисленные человеческие жертвы, очевидно следует считать насильственную депортацию немцев из западной приграничной зоны в Сибирь и в безжизненные степи Казхстана в 1935-1936 годах. Вот лишь один из примеров, среди десятков тысяч других, расправы над немцами в те годы. Мартын Мартынович Шварц, 1905 года рождения, уроженец и бывший житель немецкой колонии Солнцево Донецкой области, по национальности немец, до ареста работавший бригадиром полеводов в колхозе имени Тельмана был арестован и за участие в деятельности «контрреволюционной фашистско-повстанческой организации» и по постановлению НКВД СССР и Прокурора СССР 12 декабря 1937 года расстрелян. 31 октября 1961 год военным трибуналом Киевского военного округа М.М. Шварц «реабилитирован посмертно.»