Какой только рыбы не водится в Новозере, каких только птиц не летает над ним. Однажды утром Миша вышел на песчаную косу, чтобы послушать, как далеко–далеко на болотах, за береговой излучиной, кричат журавли. Солнце уже всходило, и озеро то и дело меняло цвета, будто примеряло разные наряды — какой из них больше подойдет на сегодняшний день. На небе солнце взошло одно, а в озере их отразилось тысячи.
Журавлей Миша никогда не видел. Не увидел он их и сегодня. Зато на песчаную косу вдруг спустилась с неба удивительная птица: вся розовая, только клюв черный да черное пятнышко на голове. Миша видел, когда птица летела, и ее длинные тонкие крылья показались ему похожими на гребни волн. Он всегда рисовал море с такими волнами. Села розовая птица на песчаный откос и так неторопливо сложила свои волнистые крылья, будто кружевной подол платья подобрала.
Прибежал Миша домой, рассказал маме, какую он удивительную птицу видел, а мама выслушала и оказала, что это была чайка.
— Нет, мама, это была не чайка. Чайка же белая!
— Да, это правда, что чайка белая.
Вечером того же дня Миша увидел еще одну необыкновенную птицу — совершенно голубую. Голубую, как вечернее предзакатное небо.
Рассказал он маме и об этой птице, а мама подумала и опять сказала, что и это была чайка.
— Нет, мама, это была не чайка, а какая-то небывалая птица. Чайка же белая.
— Да, чайка бывает белая, это верно. Сходи на берег, присмотрись к ней хорошенько еще раз.
Вернулся Миша на берег озера, когда солнце уже садилось и его нетленный огонь разгорался все больше и больше. Это уже был целый костер. Казалось, коснется солнце своим краем озерной глади, и закипит, забрызжет, запенится под ним вода.
В этом закатном огне увидел Миша в небе целую стаю птиц, похожих на чаек, и все они были золотые, огненно–золотые.
— Как в сказке! — сказал про себя Миша. — Но это же чайки. Это все одни и те же чайки.
— Это чайки, мама! — согласился наконец Миша.
— Ты их видел белыми?