Аргумент этот неопровержимый, и мы его рекомендуем тем официальным ученым, которые, чтобы угодить духовенству, оспаривают каждый факт, доказывающий чрезвычайную древность Вед и «Ману». Полковник Вэнс Кеннеди уже давно заявил, что Вавилония с самого ее происхождения была оплотом санскритской литературы и брахманистской учености. А как или почему брахманы проникли туда, как не в результате междоусобных войн и эмиграции из Индии? Полнейшее описание потопа Ведавьясой мы находим в «Махабхарате», поэме в честь астрологических аллегорий о войнах между Солнечными и Лунными расами. Одна из этих версий сообщает, что Вивасвата стал отцом всех народов на земле через свое потомство, и эта форма была приспособлена для повествования о Ное; другая версия сообщает, что — подобно Девкалиону и Пирре — ему нужно было просто бросать камешки в тину, оставшуюся после отступления волн потопа, чтобы производить людей когда угодно. Эти две версии — одна еврейская, другая греческая — не оставляют нам выбора. Мы должны или поверить, что индусы заимствовали от языческих греков, также и от монотеистических евреев, или же — что значительно более вероятно — считать, что версии обоих этих народов суть производные от ведической литературы через вавилонян.

История говорит нам о потоке иммиграции через Инд, и о том, как она впоследствии наводнила Запад, и как народы индусского происхождения вышли из Малой Азии, чтобы колонизировать Грецию. Но история не говорит ни единого слова об «избранном народе» или о том, что греческие колонии проникли в Индию до 5-го и 4-го века до Р. X., когда мы впервые находим смутные предания, в которых говорится о каких-то загадочных утерянных племенах Израиля, направившихся из Вавилонии в Индию. Но даже если бы повествование о десяти племенах заслуживало доверие, и сами эти племена оказались бы существующими как в светской, так и в священной истории, то это вовсе не помогло бы разрешению. Колбрук, Уильсон и другие выдающиеся индологи показывают, что «Махабхарата», если не «Шатапатха-брахмана», в которой также приводится это повествование, намного предшествовала веку Кира, следовательно — возможному времени появления каких-либо израильских племен в Индии. [507]

Востоковеды приписывают «Махабхарате» древность от двенадцати до пятнадцати веков до Р. X.; что касается греческой версии, то у нее так же мало доказательств как у другой, и попытки эллинистов в этом направлении явно провалились. Само повествование о победоносной армии Александра, проникнувшей в Северную Индию, с каждым днем становится все более сомнительным. Никакая индусская национальная летопись, даже самые незначительные исторические воспоминания по всей длине и ширине Индии не дают ни малейшего следа о таком вторжении.

Если даже такие исторические факты, как теперь оказалось, все время были выдумками, что же мы тогда должны думать о повествованиях, которые на самом лице своем носят клеймо выдумки? Мы не можем не сочувствовать в сердце профессору Мюллеру, когда он замечает, что кажется «кощунством рассматривать эти выдумки языческого мира как искаженные и неправильно истолкованные фрагменты божественного Откровения, когда-то данного всему роду человеческому». Только может ли этот ученый считаться совершенно беспристрастным и справедливым к обеим сторонам, если он не включит в число этих выдумок также и выдумки Библии? Да и чище ли, нравственнее ли язык Ветхого Завета, чем книги брахманов? Кощунственнее и смешнее ли какие-либо выдумки языческого мира, чем беседа Иеговы с Моисеем [Исход, XXXIII, 23]? Показаны ли языческие боги более жестокими, чем тот же самый Иегова во многих местах? Если чувства благочестивого христианина шокированы нелепостями о поедании Отцом Кроносом своих детей и изувечении Урана; или о сбрасывании Юпитером с небес Вулкана, поломав при этом ему ногу, — то с другой стороны, он не должен обижаться, если нехристианин смеется при мысли о Иакове, боксирующим со своим Творцом, который, «видя, что он не может одолеть его», вывихнул Иакову бедро, причем этот патриарх по-прежнему крепко держал Бога и не отпускал Его, несмотря на Его просьбы.

Почему сказание о Девкалионе и Пирре, бросающих камни позади себя и творящих таким образом людскую расу, должно считаться более смешным, чем сказание о жене Лота, превратившейся в соляной столб, или о Всемогущем, сотворившем людей из глины, и затем вдохнувшем в них дыхание жизни? Расхождение между последним способом творения и способом египетского барано-рогого бога, создающего человека на гончарном колесе, едва ощутимо. Сказание о Минерве, богине мудрости, начавшей свое существование после некоторого периода роста в мозгу своего отца, по крайней мере наводит на размышления и поэтично в качестве аллегории. Ни один древний грек никогда не был сожжен за то, что не принимал это в буквальном смысле; и, во всяком случае, «языческие» выдумки в общем намного менее нелепы и кощунственны, нежели выдумки, навязанные христианам с тех пор, как церковь признала Ветхий Завет, и римско-католическая церковь открыла свой счет тауматургических святых.

«Многие из туземцев Индии», — продолжает профессор Мюллер, — «признаются, что их чувства восстают против нечистот, приписываемых богам теми писаниями, которые они называют священными; все же имеются честные брахманы, которые будут утверждать, что эти сказания имеют более глубокое значение; что, поскольку безнравственность несовместима с божественным существом, то надо полагать, что какая-то тайна скрыта в этих временем освященных сказаниях — тайна, которую может надеяться раскрыть почтительный и любознательный ум».

Это как раз то, что утверждает христианское духовенство в своих попытках объяснить непристойности и нелепости Ветхого Завета. Только вместо того, чтобы предоставить истолкование тем, кто обладают ключами к этим кажущимся нелепостям, они приняли на себя обязанность и право, по божественному уполномочию, толковать их по-своему. Они сделали не только это, но постепенно лишили еврейское духовенство средств, чтобы истолковать свои Священные Писания так, как это делали их отцы, так что в нынешнем веке найти среди раввинов сведущего каббалиста — почти невозможно. Евреи сами забыли ключ! А как они могли избегнуть этого? Где подлинные рукописи? Самой древней из ныне существующих еврейских рукописей, говорят, является «Бодлейский Кодекс», который не старше восьмисот-девятисот лет. [508] Разрыв между Ездрой и этим «Кодексом»» таким образом, составляет пятнадцать веков. В 1490 году Инквизиция заставила сжечь все еврейские библии, один только Торквемада уничтожил 6000 томов в Саламанке. За исключением нескольких рукописных «Тора Кетубим» и «Небиим», употреблявшихся в синагогах, и происхождение которых весьма недавнее, — мы не думаем, что еще осталась хоть одна рукопись, которая не была бы пунктирована, следовательно — совершенно неправильно истолкована и переделана мазоретами. Если бы не своевременное изобретение «Мазоры», ни одного экземпляра Ветхого Завета не потерпели бы в нашем веке. Хорошо известно, что мазореты во время переписывания старейших рукописей поставили себе задачу удалить, за исключением некоторых мест, которые они, вероятно, проглядели, — все неприличные слова, заменяя их своими собственными, часто совсем изменяя смысл стиха.

«Ясно», — говорит Дональдсон, — «что Мазоретская школа в Тиверии была занята налаживанием или разлаживанием еврейского текста до окончательного опубликования самой «Мазоры».

Поэтому, если бы мы обладали подлинными текстами, то — судя по теперешним копиям Библии, имеющимся у нас — было бы действительно очень поучительно сопоставить Ветхий Завет с Ведами и даже с брахманистскими книгами. Мы поистине верим, что никакая вера, как бы слепа она ни была, не могла бы устоять перед такой лавиной грубых нечистот и выдумок. И если последние не только приняты, но навязаны силой миллионам цивилизованных людей, которые находят их заслуживающими почитания и поучительными настолько, что верят в них как в божественное откровение, то почему нам удивляться, что брахманы верят, что их книги равно являются Шрути, откровением?