Дыша ртом, он осторожно двинулся в обход. Какая мерзость! Откуда она тут взялась?! И что это там белеется, да–да, там, среди этой немыслимой дряни!? Неужели… Нет, не может быть! Просто кто-то выбросил куклу… Прочь, скорее прочь!

Еле сдерживая рвотные позывы, Сергеев выскочил из подворотни и остановился как вкопанный, дико озираясь. Всё вокруг было вроде бы знакомым – и вместе с тем бесконечно чужим. Выбитые окна домов, разрытые тротуары и непролазная грязь… Что тут, трубы прокладывают?!

— Да когда ж они успели-то? – неизвестно у кого спросил Сергеев. – Что вообще происходит?!

Сильный толчок в спину вывел его из транса.

— Ну чо расшеперился поперёк дороги, скотобаза! Встал и расшеперился тут, понимаешь!

Невероятных размеров создание, волокущее объемистые клетчатые сумки, буквально смело Сергеева с тротуара и поперло дальше, бормоча что-то невнятное, но безусловно враждебное. На миг ошарашенному офис–менеджеру показалось, будто под платком мелькнуло не лицо, а щетинистое свиное рыло.

Надрывно дребезжа мотором, к остановке подкатил автобус. Словно во сне, Сергеев шагнул внутрь, в вязкую толчею пахнущих потом и влажным сукном тел. Двери за его спиной с лязгом захлопнулись, мотор взвыл каким-то особенно мерзким голосом, и транспорт двинулся по улицам, немилосердно перетряхивая своё содержимое на каждой выбоине. Сергеев попытался сосредоточится на происходящем; но мысли разбегались суетливыми муравьями. Сосед справа – небритый, дурно пахнущий, похожий на опустившегося алкоголика, вдруг охнул и судорожно вцепился жилистыми пальцами в пальто на груди. Почти одновременно Сергеев почувствовал острую, будто шило воткнули, боль в сердце. Дыхание перехватило; перед глазами запрыгали синие пятна. «Инфаркт… Отпрыгался, по ходу…» – мелькнуло в голове. Накатила паника; громыхающая, пропахшая бензином железная коробка внезапно наполнилась хрипом и стонами. «Ехай! Ехай давай! Ехай!» – истерически визжали водителю, кулаки глухо бухали по жести. Кто-то, вяло цепляясь за поручень, сползал на пол. Внезапно всё кончилось – настолько резко, что Сергеев ещё несколько секунд не решался вздохнуть. Спина была мокрой от пота. Вокруг охали, ворчали, ругались вполголоса.

— Сильная какая, зараза… Едва не сдох…

— И ведь главное, вчера ещё тут проезжал, нормально всё было… Хотя б маршрут сменили, сволочи!

— Да может, час назад всего просквозило… Не успели ещё оградить…

— У меня тесть вот так помер, во сне. Аккурат в полночь пятно вышло… Кто не спал – успели выскочить, а остальные так… Полдома накрыло, трупы грузовиками вывозили…

— Что это было?! – выдавил Сергеев, обращаясь к соседу.

— Патогенка, что ещё! – буркнул тот. – Вишь, пятно какое мощное, придавило всех… А лет ещё пять назад только гериков плющило, ну и сердечников там всяких…

— Патогенка? К–какая… Патогенка?!

Сосед только ухмыльнулся; зубы у него были сплошь черные.

— Ряху-то отъел! – с ненавистью прошипела худосочная тётка, проталкиваясь мимо Сергеева.

В спину вонзился острый локоть.

— Выходишь, или как?!

Компания арендовала офис на территории завода; и вахтёр, добродушный старичок, помнил большинство народа в лицо. Сергеев по привычке кивнул ему – и наткнулся на острый, неприязненный взгляд из-за толстых линз.

— А ну, стой! Предъяви документ!

Ничему уже не удивляющийся офис–менеджер извлёк корочки, махнул ими перед стеклом будки, шагнул за вертушку… И резко подался назад: слюнявые клыки ротвейлера жамкнули в нескольких сантиметрах от брюк, едва не прокомпостировав некую, весьма важную часть тела.

Собака не издала ни единого звука; но маленькие глазки с присохшими в уголках комочками гноя ловили каждое его движение.

— Что же это такое! – возмутился Сергеев; интонации против воли вышли какими-то жалобными. Вахтёр гаденько захихикал.

— Ишь, разбежался… Бегун… Читать умеешь? Написано: документы предъявлять в раскрытом виде!

— Да убери ты свою собаку, дед! Совсем уже спятил!

— Я те покажу, кто спятил! – азартно, словно того и ждал, заверещал вахтёр, неловко вылезая из будки и лапая кобуру (это ещё у него откуда?!). – Да я тебя сейчас… Гадина лощеная! К стенке!

За спиной Сергеева кто-то деликатно кашлянул.

— Пропустите его, Сигизмунд Викторович, – знакомый голос Жеки был тихим и хриплым. – Я его знаю, это наш сотрудник…

— Сотрудник! – вахтёр умудрился вложить в это слово столько презрения, что оно прозвучало как грязное ругательство.

Сергеев обернулся, но слова приветствия застряли у него в горле. Жека выглядел перенёсшим тяжкую болезнь – щеки его ввалились, под блёклыми глазами набрякли здоровенные мешки. От замызганного пальто шел еле уловимый мерзкий запашок. Они молча двинулись про коридору; но на пороге офиса Сергеев застыл, безумным взглядом уставившись на своих коллег. Казалось, здесь, как в кунсткамере, были собраны все возможные паталогии: взгляд то и дело натыкался на морщины, лишаи, дёргающиеся уголки губ, выпирающее из-под мятого воротничка дикое мясо… С подбородка Клавдии Петровны, секретарши шефа, свисала поблёскивающая ниточка слюны, потихоньку впитываясь в кофту. Весь этот пандемониум освещали тускло помаргивающие лампы дневного света. Синюшные и ядовито–желтые блики отнюдь не добавляли картине привлекательности.