"Командующий сидел в углу на своей неизменной парусиновой табуретке и показывал нагнувшемуся над картой командиру бронебригады, куда тот должен вывести один из своих батальонов, к рассвету переправив его на восточный берег.

– Огнем и броней ударите с тыла но японцам, когда мы их сбросим с Баин-Цагана и они покатятся к переправе, - сказал командующий, подчеркивая слово "покатятся".
– Задача ясна?

– Ясна, товарищ комдив!

– А что у вас лицо такое? Сапоги жмут?

– Потери большие, товарищ комдив.

– Потери как потери, - сказал командующий.
– Завтра, когда выполним задачу до конца, сравним -с результатами. Отправляйтесь!

Командующий с командирами вышел из палатки.

Хвосты тумана кое-где цеплялись за лощины, но горизонт был уже ясен, и на нем выделились черные бугры сгоревших вчера танков.

– Поле боя, поле смерти, поле победы - все вместе, - торжественно, как стихи, сказал командующий.
– Когда все будет кончено, на горе Баин-Цаган вместо памятника поставим танк. Один из этих".

Утром 5 июля враг был наголову добит, тысячи трупов устилали землю, раздавленные и разбитые орудия, пулеметы, машины. Остатки вражеской группировки бросились к переправе, ее командующий генерал Камацубара (в прошлом военный атташе Японии в Москве) среди первых оказался на том берегу, а скоро "переправа, - вспоминал Жуков, - была взорвана их же саперами, опасавшимися прорыва наших танков. Японские офицеры бросались в полном снаряжении прямо в воду и тут же тонули, буквально на глаза наших танкистов".

Враг потерял до 10 тысяч человек, почти вес танки, большую часть артиллерии. "Эта битва, - подвел итог Г. К. Жуков, - является классической операцией активной обороны войск Красной Армии, после которой японские войска больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халкин-Гол". В тяжелых боях погибло и немало наших героических красноармейцев и командиров, среди павших - комбриг М. П. Яковлев.

По сей день на горе Баин-Цаган стоит видный за десятки километров памятник. На постаменте танк БТ-5, надпись в честь орденоносной танковой бригады имени Героя Советского Союза М. П. Яковлева гласит: "Танкистам РККА яковлевцам - победителям над японцами в Баин-Цаганском сражении 3 - 5 июля 1939 г.".

Агрессор разгомлен.

Когда в Токио получил известия о катастрофе, крупный Государственный деятель Японии советник императора маркиз Кидо пометил в своем дневнике:

"Армия в смятении, все погибло". Скрыть размеры поражения было невозможно: уверенное в победе командование Квантунской армии пригласило военных атташе ряда иностранных государств, в том числе Германии и Италии, на место действия - в штаб генерала Камацубара. Теперьони поторопились сообщить в Берлин и Рим о случившемся, указав на разрыв между декларациями и возможностями дальневосточного соратника по "Антикоминтерновскому пакту".

Военная логика властно диктовала - после такого поражения врагу нужно убраться с монгольской территории. Вмешалась высокая политика. Круги от схватки на Халхин-Голе достигли далекой Европы и далеких США. В правительственных канцеляриях "демократий" потирали руки - итак, Япония уже схватилась с СССР. Пошли заверения, что Западне видит в происходящем ничего ненормального. Англия даже подписала к концу июля с Японией соглашение Арита-Крейга, гарантировавшее тыл агрессора в Китае. Не за горами, убеждали друг друга западные политики, время, когда война Японии на Востоке сольется с походом на СССР Германии и Италии. В ожидании этого поторопились сбросить со счетов тяжкое воспоминание, которое произвел на европейские державы фашистской "оси" Халхин-Гол. Красная Армия воочию показала не только мощь и доблесть, но и неоспоримое искусство в ведении вооруженной борьбы. Стоит ли начинать поход за мировое господство с единоборства с самым могучим противником? И так ли уж необходимо связывать себя узами военного союза с банкротами?

Каждый день продолжавшихся боев на Халхин-Голе превращал эти вопросы в утвердительные суждения для Берлина и Рима. Квантунская армия не жалела ничего, чтобы спасти свое лицо. Днем и ночью к Халхин-Голу подвозились новые войска, из которых развернулась 6-я особая армия генерала Огнен. 75 тысяч личного состава, 182 танка, более 300 самолетов, 500 орудий, в том числе тяжелые, срочно снятые с фортов в Порт-Артуре и доставленные на Халхин-Гол. 6-я особая армия вцепилась в монгольскую землю - 74 километра по фронту и 20 километров в глубину. Основательно укрепилась, зарылась в землю. Интенданты даже завезли зимнее обмундирование. Но это на всякий случай! На конец августа штаб генерала Огиси готовил новое наступление.

Промедление с изгнанием агрессора было чревато самыми серьезными последствиями. Г. К. Жуков не сомневался в высоких боевых качествах вверенных ему войск, не сомневался и в том, что они способны выбросить самураев с захваченной земли. Но этого было мало. Операцию следовало провести так, чтобы отвадить японцев от возобновления борьбы.

Как? В Москве внимательно следили за происходившим на далекой границе Монголии. Гордились доблестью бойцов и командиров Красной Армии, но постоянно держали под жестким политическим контролем военные действия. Желание добить агрессора привело к появлению предложений о том, чтобы в ходе дальнейших операций перенести .действия наших и монгольских войск за пределы МНР. "Вы хотите развязать большую войну в Монголии, - отрезал И. В. Сталин, - противник в ответ на наши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в продолжительную войну. Надо сломить хребет японцам на реке Цаган" (Халхин-Гол).